Будь у Пони желание, она могла бы в считанные дни оказаться на самых высотах власти.
Герцог Калас был искусным политиком. Он понимал ее настроение и умело использовал свои чары. Герцог не учитывал только одного: для Пони эти чары ничего не значили.
— Если бы на поле боя я был ранен, я бы обратился к Джилсепони с просьбой исцелить мои раны, — продолжал герцог, искренне считавший, что делает ей величайший комплимент.
Пони едва не расхохоталась. Она видела этого человека насквозь. Герцог Калас мог бы заполучить любую женщину в королевстве. Ему достаточно было провести рукой по своим густым, курчавым, темным волосам или взмахнуть такими же густыми, темными ресницами — и любая придворная дама упала бы к его ногам. Пони видела, что герцог Калас внешне очень привлекателен и даже красив.
Но по сравнению с Элбрайном все его великолепие бледнело! Калас был подобен мастерски написанному пейзажу, изображавшему величественные горы, он напоминал красивую картину. Однако красота Элбрайна была намного глубже. Элбрайн сам был этими горами с их бодрящим свежим воздухом, со всеми их красками и ароматами. Он был волнующим и настоящим переживанием. Щегольство и тщеславие Каласа не шли ни в какое сравнение с мужественностью Элбрайна, и даже рядом с призраком Полуночника герцог выглядел весьма бледно.
Внезапно Калас перестал улыбаться и, отойдя в сторону, закашлялся. Похоже, Пони не удалось сделать надлежащее лицо, и на нем, как в раскрытой книге, можно прочесть все ее мысли.
Пони отвернулась и закусила нижнюю губу, надеясь, что ей удастся скрыть едва не сорвавшуюся с губ презрительную усмешку.
— Королю пришлось задержаться, — послышалось сзади.
Пони и герцог обернулись и увидели придворную даму Констанцию Пемблбери, быстрыми шагами направлявшуюся к ним. Она повторила эту фразу, буквально поедая Пони глазами. Намек Констанции был понятен: королю Данубу пришлось задержаться из-за нее, Констанции!
Пони снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться. По слухам, Констанция не один год обхаживала короля Дануба. Придворная дама считала Пони, которая была на десять лет ее младше, своей соперницей и хотела открыто заявить о своих правах на короля!
Какая глупость! Как объяснить этой урсальской красавице, что Пони ей не соперница? Ведь не возьмешь ее за плечи и не встряхнешь со всей силой, чтобы зубы застучали!
— Король велел, чтобы мы дождались его здесь, — произнесла Констанция, переводя взгляд на герцога Каласа. — А ты, разумеется, можешь идти, — покровительственным гоном добавила она, обращаясь к Пони.
