А у нас есть добрая сталь, чтобы удостоверится в этом.
Глаза приблизились. Теперь беглецы явственно слышали шлепанье лап по разлитой в тоннеле жиже. Неожиданно до них донесся сильный порыв ветра, он принес с собой отвратительное зловоние. На миг Конану подумалось, что они находятся вблизи от выхода, но он тут же отмел эту мысль.
— У этой твари есть крылья, — прошептал он своему спутнику. — Держись позади меня и достань меч. Будь наготове.
Глаза приблизились. Теперь Конан слышал, как тихо скрежещут зубы монстра. Кем бы ни было это чудовище, оно явно предвкушало сытную трапезу.
— Берегись! — крикнул Цинфелин.
Глаза поднялись выше, новый порыв ветра окатил Конана волной отвратительного запаха. Монстр взлетел в воздух и приготовился атаковать.
Конан вскинул меч, держа его над головой. Чудовище, несомненно, хорошо ориентировалось в темноте — в том влажном, беспросветном мраке, который его породил. Оно легко уклонилось от человеческого оружия и, описав в воздухе круг над головой Конана, снова бросилось на человека.
Конан ощутил прикосновение кожистых крыльев. Он едва успел увернуться от когтей, а затем развернулся и набросился па монстра сам. Чудовище было совсем близко. Из его разверстой пасти исходил запах гнили и разложения.
Цинфелин еле слышно всхлипнул. Его охватил постыдный страх — такой сильный, какого юноша не испытывал, наверное, никогда в жизни. Он был готов повернуться к монстру спиной и побежать… И побежал бы, если бы страх утратить честь, да еще прямо на глазах у киммерийца-варвара, не оказался бы сильнее.
И потому Цинфелин остался на месте. «Я — будущий властитель этих земель, — твердил он себе. — Я не имею никакого права бояться здесь кого бы то ни было. Будь то монстр или человек — это существо принадлежит мне, и оно должно мне покориться».
Однако чудовище явно держалось совершенно иного мнения. Оно полагало себя властелином подземелья и очень возмущалось тем невероятным обстоятельством, что пища отказывается сдаваться и подчиняться своему предназначению.
Напротив, «пища» атаковала. Раз за разом Конан взмахивал мечом, целясь между двух пылающих глаз. Но монстр всегда оказывался быстрее.
Конан, однако, не чувствовал себя обескураженным. Он внимательно наблюдал за чудовищем. Он знал: любой зверь, даже самый хитрый, все равно глупее человека. У любого противника есть излюбленный набор приемов. Нужно просто знать, каков этот набор, и тогда нетрудно будет предугадать следующий шаг.
