Нетерпение сводит Ромена с ума, мир уменьшается в его сознании до квадрата двери, до выступа, на который только нажать ногой.
Каждый день по бесконечным переходам исследователь шел в подземелье. Фариз, как тень, сопровождал его. Иногда Ромен делал вид, что не замечает помощника, иногда гнал Фариза, но египтянин оправдывался:
- Опасно ходить в мертвом городе...
Часами простаивал Ромен у двери.
Ему было легче пережидать время здесь, у цели, чем на поверхности,
- Пойдемте, господин, - окликал Фариз.
Что он понимал, египтянин? Ромен не отойдет от двери ни на шаг, готов слиться с нею, стать частью стены, скалы. Если Фариз скажет еще хоть слово, Ромен вытолкнет его из штольни взашей.
Ромен был несправедлив к помощнику. Но разве можно быть справедливым рядом с испепеляющей жаждой славы?
Пришло извещение из Парижа, из Академии: письмо Ромена получено. Потом - восторженное приветствие Беркли, адресованное ему, минуя Париж: "Восхищен! Жду не дождусь, когда буду с Вами. Главное - открытие, остальное - в тартарары!" англичанин обладал своеобразным чувством юмора. Пришла телеграмма от Клера и Монтегю: "Поздравляем, ехать готовы".
Все складывалось хорошо, пятнадцатого июля комиссия будет в сборе.
И вдруг из Парижа новая телеграмма: "Выезд комиссии задерживается из-за болезни Пфейфера. Ничего не предпринимайте самостоятельно. Ждите распоряжений". Ромен скрипел зубами, перечитывая текст телеграммы. Поражало не то, что приходилось откладывать вскрытие усыпальницы. Поражал тон телеграммы: ничего не предпринимайте... Ему, Ромену, грозят пальцем, как мальчику. Словно все это - Подземный Город, дверь, гробница Хеопса - не его достижение, а кабинетных парижских деятелей. И они смеют... В бешенстве Ромен написал в Париж: "Вскрою гробницу".
И опять сидел у себя в клетушке, стиснув до боли голову. Боже мой, пытался погасить перед глазами красное марево, солнце проникало сквозь веки багровым отсветом. Надо уехать, иначе сойду с ума... А как же дверь? Уйти от двери?.. Ее сейчас же откроют. Тот же Фариз! Перед глазами возникало худое лицо помощника с бесовским проницательным взглядом. Ромен вглядывался в него, как будто Фариз был здесь, в кабинете. Какое лицо у Хуфу?.. - спрашивал сам себя. Как у надсмотрщика - одного из тех, в каменоломне?..
Париж ответил молнией на телеграмму Ромена: "Не делайте глупостей. Ждите распоряжений".
- Они лишают меня возможностей! Вырывают из рук открытие! - задыхался над телеграммой Ромен. - Считают, что я их холоп, червь! О, Жан Ромен знает что делать! Знает и умеет постоять за открытие!
