В День благодарения они с утра пораньше поехали к друзьям, так как Филипп и Тодд собирались покататься на лыжах. Бинки спортом не занималась, а Алекса посчитала своим долгом остаться с подругой и помочь ей приготовить обед.
Загородный дом Рейнольдсов представлял собой старое строение, напоминающее амбар, в центре которого располагалась кухня. Так же, как в нью-йоркской квартире, здесь царил полнейший хаос: вечно липкий пол, заваленный всяким хламом, потрепанная мебель, кошки, собаки и дети, постоянно путающиеся под ногами. Рейнольдсы вполне могли позволить себе более приличные условия жизни, но, видимо, их и так все устраивало.
Алексу не раз успокаивала мысль, что все семьи разные. Она могла бы привести несколько примеров того, что появление детей в семье не всегда означало полного исчезновения какого бы то ни было порядка. К тому же детишки у Рейнольдсов были в самом деле замечательные. Алекса попыталась поцеловать шестилетнего Майкла, но тот застенчиво отвернулся. Он дулся, потому что из-за простуды папа не взял его с собой кататься на лыжах. Но трехлетняя Саманта была очень ласковой девчушкой. Увидев Алексу, она тут же бросилась ей на шею и звонко поцеловала. Мокро, но умилительно.
В гостиную вошел Филипп, отряхивая снег. Его звериное «бр-р-р» прозвучало так убедительно, что дети захихикали. Через минуту все трое возились на полу, Филипп встал на четвереньки, состроил страшную гримасу и завыл, а дети покатились со смеху.
Алексе стало неловко. В отличие от мужа она никогда бы не смогла дурачиться так, словно вернулась в детство. Впрочем, Бинки тоже так себя не вела, но от этого она не становилась плохой матерью.
Алекса ушла на кухню помогать подруге.
— Что мне делать?
— Можешь заняться салатом, — предложила Бинки, не переставая ловко раскатывать тесто.
«Опять салат! — Алекса упала духом. — Мне всегда поручают делать салат или накрывать на стол, словно более сложную работу я не осилю».
— Я могла бы нафаршировать индейку, поджарить картошку или еще что-то сделать.
— Дорогая, все это уже сделано. Фаршированная индейка уже сто лет как в печи, иначе мы бы не сели за стол до полуночи.
Алекса с завистью смотрела, как Бинки умело раскладывает тесто на противне.
— А начинка для тыквенного пирога готова? — с надеждой спросила она.
— Для тыквенного пирога с орехами, — уточнила Бинки. — Пирог уже испекся.
— Тогда для чего это тесто?
— Для открытого пирога с брокколи, он будет у нас на первое.
