— Гражданин, предъявите пожалуйста удостоверение наличности, — Саша медленно повернулся. Перед ним стоял невысокого роста человек в расстёгнутом, сером кителе и жизнерадостно улыбался.
— Это вы мне?
— Тебе… А кому же ещё? — сержант улыбнулся ещё жизнерадостней, — кажись здесь больше никого и нет…
Саша обречённо полез во внутренний карман пиджака. Там он пальцами нащупал какую-то бумажку и не глядя протянул её милиционеру. Тот взял её, приблизил к глазам, неопределённо хмыкнул и официальным тоном сказал:
— Ну что же, тогда следуйте за мной.
На другой стороне перрона одиноко стоял деревянный домик, видимо станция. Под крышей домика, белой краской было выведено «Посёлок Верхняя Галда». Войдя в помещение, милиционер дружелюбно обратился к Саше:
— Посиди здесь, я быстро… — и взмахнув перед его лицом двадцати пятирублёвой купюрой, быстро исчез за дверью. Саша услышал, как завёлся мотоцикл. Он быстро проверил остальные карманы пиджака и брюк, из бокового он достал сложенный вчетверо пожелтевший лист казённой бумаги — «Накладная» на имя водителя грузовика, Владимира Елисеева.
Стол был заставлен винными бутылками и нехитрыми закусками — крупно нарезанным плавленным сырком «Череповец», варёными яйцами, яблоками, от вида которых, у Саши оскоминой сводило челюсти. Они сидели в дырявом сарае.
— Раньше здесь была голубятня, — рассказывал милиционер Петя, поглядывая по сторонам, — потом её сожгли. Голуби вернулись, покружили и улетели. Больше не возвращались… Так кем ты Володьке приходишься?
— Да мы в армии вместе шоферили, — легко соврал Шахтёр.
— Однополчане… Молодец, что приехал друга хоронить! Ну давай, — он поднял доверху наполненный бурым вином стакан, — чтоб земля ему была пухом…
Потом они ещё долго пили: на посошок, на коня, стременную, по-сиротски со слезой…
— Ты похож на мою тёщу… — по-школьному сложив руки на столе, пьяно промямлил Петя.
— Характером?
— Нет… Усами!
Они выпили всё что было, потом несколько часов проспали, а вечером на мотоцикле, сержант транзитной милиции Петя, подвёз беглого зэка Качалова, на вокзал в Новороссийск. Они неторопливо выкурили по сигарете и милиционер отдал зэку оставшуюся с двадцати пяти рублей сдачу, которой как раз хватило на билет до «шахтёрской столицы».
Качалова разбудил бодрый голос: «…В эфире утренняя гимнастика! Встаньте прямо, ноги поставьте на ширину плеч…» Саша перевернулся на живот, посмотрел в окно и прочитал на похожем на старинный монастырь здании вокзала, мягкое украинское название города. Он не раздумывая спрыгнул с верхней полки, наскоро оделся и выскочил на перрон. Мятая проводница сладко подтянулась, вяло взмахнула флажком и захлопнула за ним тяжёлую вагонную дверь. Вспугнув сонных грачей, утреннюю тишину взорвал тепловозный гудок, тормозные цилиндры со свистом выпустили воздух, скрипнули колёса и состав медленно сдвинулся с места.
