Сальваторе Лючиано заплатил за кличку дорогой ценой. В незапамятные времена, когда он поднимался по иерархическим ступеням итальянского преступного мира, его выкрали конкуренты-бандиты, искавшие тайник с наркотиками, который он прятал. Лючиано привезли в пустынное место на остров Стэйтен и подвесили за большие пальцы рук на дерево. Его пытали лезвиями от бритвы, зажженными сигаретами, но он отказался говорить. Полагая, что он скоро умрет, инквизиторы бросили его на произвол судьбы. Лючиано, однако, выжил, и родилась легенда о Чарли Счастливчике. Благодаря подобным, неоднократно повторявшимся, инцидентам он, естественно, стал наиболее влиятельным лидером, какие только были известны в «Коза Ностре», и устраивал приемы в сопровождении избранной свиты в гостинице «Валдорф-Астория», где он проживал как «Господин Чарльз Росс». Во времена, когда преступная деятельность — «купленные скачки», подпольная «лотерея», вымогательство, наркотики, ростовщичество и т. п. — осуществлялась в Нью-Йорке вяло, он не участвовал в ней и никуда не вмешивался.
После первоначальной чистки «преданных» Маранзано лиц широкомасштабное кровопускание, охватившее «Коза Ностру», в значительной мере сократилось. Действительно, как утверждает Валачи, Лючиано попытался быстро снять ту атмосферу напряженности, которая существовала в районе Нью-Йорка, учредив институт советников в составе шести человек, — по одному от каждой из пяти нью-йоркских «семей», а шестой представлял близлежащий Ньюарк; в обязанность советников входила защита отдельных «солдат» от личного возмездия со стороны различных «лейтенантов», которые могли оказаться их мишенью во время Кастелламмарской войны. Советники, как заявил Лючиано, должны были выслушивать аргументированное обвинение против каждого конкретного «солдата», прежде чем дать санкцию на исполнение смертного приговора. Если голоса разделялись поровну, любой из боссов имел право присутствовать и объявлять свое решающее слово. В то время как советников игнорировали или прислушивались к ним, создание этого института, по меньшей мере, способствовало созданию атмосферы стабильности, к которой стремился Лючиано.
Лючиано также упразднил пост босса всех боссов, столь близкого сердцу Маранзано; фактическая власть была для него гораздо важнее, чем ее формальные атрибуты. И сама организация его собственной «семьи» символизировала, по крайней мере для непосвященного глаза, окончательный разрыв со старой системой враждебности между неаполитанцами и сицилийцами. Лючиано был родом из Сицилии; его второй человек, Дженовезе, родился в Неаполе. Но наиболее существенным было то, как Лючиано изменил сферу деятельности и авторитет «Коза Ностры» в преступном мире США.
