Во главе «семьи» стоит «капо» или «босс», имеющий заместителя — «субкапо». Затем следует «капорежиме» или «лейтенанты», каждый из которых возглавляет «режиме» или «команду». «Команда», в свою очередь, состоит из «солдат», чей статус в значительной степени зависит от личного опыта, связей и возможностей. Одни «солдаты», например, работают непосредственно на «лейтенантов», а другие имеют свой собственный бизнес. При этом всех членов «Коза ностры», от «солдата» до босса, тесно связывают друг с другом неразрывные узы, ибо все они итальянцы. Это, однако, никоим образом не означает, что «Коза ностра» ограничивает сферу своей деятельности этническим фактором. Она представляет собой закрытое общество в более масштабной системе, где кого только нет — евреи, негры, ирландцы, французы, пуэрториканцы, англичане и так далее.
Примерно треть членов «Коза ностры» сосредоточена в Нью-Йорке, где действуют целых пять «семей». Валачи назвал имена боссов каждой из них. Полиция и ранее считала их крупными рэкетирами, однако их истинное положение в преступном мире было для нее загадкой. Внешне все они выступали в роли респектабельных бизнесменов и были так надежно защищены густой сетью более мелких преступников, что попадали в тюремную камеру лишь в исключительных случаях. Поэтому приговор Вито Дженовезе был настолько неожидан, что «Коза ностра» единодушно решила, что его подставили. Однажды Дженовезе, который внешне напоминает дружелюбного старьевщика, спросили, испытывает ли он угрызения совести из-за убийства человека. Он дал классический для мафиози ответ: «Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, ибо ответ может быть использован против меня».
Вторым боссом Валачи назвал Джозефа Бонанно (Джо Банана). Для получения легального статуса Бонанно поселился в штате Аризона, где представлялся в качестве удачливого торговца недвижимостью, пока ему не пришлось вернуться в Нью-Йорк, чтобы подавить мятеж в своей «семье». Названный третьим Карло Гамбино обычно называл себя «консультантом по трудовым отношениям».
Двое из названных Валачи боссов были к тому времени уже на том свете. Одним из них был Джозеф Профачи, якобы импортер оливкового масла, который возглавлял свою бруклинскую «семью» на протяжении более 30 лет и был похоронен с огромными почестями в лучших мафиозных традициях. Еще один, Томас Люччезе, довольствовался прикрытием процветающего производителя готового платья. Свой последний срок за крупную кражу Люччезе отбывал в 1923 году. Через несколько лет после освобождения жена и мать одной из его жертв опознали в нем убийцу, однако накануне суда они вдруг изменили свои показания. Им можно только посочувствовать: когда в убийстве был обвинен Вито Дженовезе, главный свидетель обвинения был отравлен, даже находясь под охраной.
