Неевший вместо ответа безнадежно крутит головой, делает сам себе какие-то знаки руками, наливает, с аппетитом пьет. Потом с сокрушением:
– Да, брат… Годы уходят… А про Антона Нешамавшего и Антона Неевшего все не слыхать и не слыхать… А другие гремят…
Нешамавший:
– И еще как гремят! – Указывает на Шибалина: – Вот тебе первый пример!
Неевший тоже поворачивает в ту сторону лицо, смотрит на Шибалина, соображает.
– Не знаешь, сколько ему может быть лет?
– А кто его знает? Во всяком случае, человек он уже немолодой. Намного старше нас. Так что мы в его годы, конечно, тоже…
– Немолодой-то он немолодой, – рассуждает Неевший. – Но и не старый тоже.
Это, положим, верно, – против желания соглашается Нешамавший и припоминает: – А помнишь, как когда-то писа ли в газетах, будто во время гражданской войны его расшлепали – не то белые, не то красные – где-то под Ростовом-на-Дону? А он живехонек.
– Не только живехонек, – улыбается горькой улыбкой Неевший, – но еще и нас с тобой переживет.
Антон Нешамавший тоном обманутых ожиданий:
– Болтали, что он совсем старик, что у него каких только болезней нет! И туберкулез, и сифилис, и подагра, и глухота на правое ухо, и атрофия обоняния левой ноздри… А он вон какой.
Антон Неевший:
– Конечно, раз человек хорошо питается… Главное – хорошее питание… Если бы нам с тобой усилить питание…
– Хотя, знаешь, а голосок-то у него все-таки того, подозрительный, хрипловатый, – с выражением отрадного открытия перебивает его Нешамавший.
Неевший только машет на это рукой:
– Пустое. Просто в последнее время ему приходится много выступать.
– А краснота носа?
– Она у него прирожденная. Об этом мне приходилось много говорить с его родственниками, которые знают его с раннего детства.
Минуту-другую друзья молчат, потягивают из стаканов, хмелеют, бросают взгляды в сторону Шибалина, думают…
– А знаешь что? – нарушает молчание Неевший. – По-моему, сколько бы о нем ни шумели, талант у него все-таки очень умеренный.
Нешамавший:
– Небольшой. Неевший:
– Таких, как он, много. Нешамавший:
– Даже очень много.
– Просто человек умеет попадать в точку, как говорится, ловит момент.
– Вот именно. И это не столько творчество, сколько делячество.
Неевший:
– Ловкость рук. Нешамавший:
– Жульничество.
– И гениального этот человек ничего не напишет.
– Гениального – никогда.
– Хотя, быть может, еще и даст несколько ярких вещичек… А вот я, ты знаешь, какую я недавно повесть написал?
– Закончил?
– Почти. Переваливаю через середину. Так что, можно сказать, заканчиваю. Самые трудные места уже пройдены. Вот это действительно вещица! Это не шибалинская полупублицистика. Это такая вещь, которую с одинаковым наслаждением можно будет перечитывать десятки раз! Ты знаешь, Антон Нешамавший, как вообще критически я отношусь к своим произведениям, как я их не люблю, – ну а об этой вещи могу сказать, что это такая вещь, понимаешь ты, такая вещь…
