Данилов заставляет их замолчать. Шибалин продолжает.
– Товарищи, я утверждаю, – ударяет по крышке кафедры рукой, – я утверждаю, что на всем земном шаре женатые мужчины живут не с теми женщинами, с которыми хотели бы!
Взрывом стихийного смеха награждает эти слова оратора мужская половина собрания.
– Хо-хо-хо!
– Браво, браво!
– Вскрыл-таки!
– Расшифровал!
– Что же, товарищ Шибалин, вы теперь будете их всех разводить? – спрашивает один смеясь.
– Да!.. Разводить!.. – со злостью восклицает Шибалин и начинает бегать, метаться по кафедре, трудно дышать…
Потом снова возвращается к спокойной трактовке своей темы.
– Товарищи! – взывает он к собравшимся, а через них как бы и ко всему человечеству. – Товарищи! До каких же пор мы, люди разного пола, будем, точно врожденные враги, обманывать друг друга? До каких пор мужья и жены будут разыгрывать друг перед другом недостойную разумных существ комедию? Не пора ли нам наконец сказать друг другу всю правду – мужчины женщинам, женщины мужчинам! Учинить единое все мирное объяснение! Всем мужчинам договориться со всеми женщинами! А то, взгляните-ка вокруг, что сейчас происходит: мужчины недовольны, изнывают, ничего как следует не делают, раньше времени гибнут; женщины – то же самое – недовольны, изнывают, ничего не могут толком делать, преждевременно гибнут… А из-за чего недовольны? Из-за чего изнывают? Из-за чего так рано гибнут? Да друг из-за друга!!!
Аплодисменты слушателей и их крики на момент наполняют шумом весь зал. В то же время из нескольких мест несутся резкие свистки.
– Вот верно сказано!
– Взято прямо из жизни!
– Каждый человек видит себя как на ладони!
– Вот она когда выплывает наружу – вся правда!
– Товарищи, что вы говорите? Какая правда! Правду вы узнаете только после прений! Нельзя так поддаваться! Тут против многого можно возразить!
Данилов стоит, смотрит, звонит…
Шибалин волнуется, мечется по кафедре, мысленно раздувает свою идею дальше.
Идея захватывает его все больше и больше, и он уже не в состоянии молчать, не в силах удержать свою страстную речь, и через минуту она опять льется у него и льется, скачет по стремительным порогам и скачет, тащит его за собой и тащит.
– И каким лицемерием, товарищи, каким бесплодием звучат после этого наши фразы о "всемирном братстве народов"! Какое уж тут "всемирное братство народов", когда на этом распродурацком свете даже обыкновенного "знакомства" между двумя людьми самочинно осуществить нельзя, не рискуя попасть в милицию!.. И самое страшное, товарищи, в том, что так обстояло дело на всей земной планете тысячи лет!.. Тысячи лет, вплоть до сегодняшнего вечера, разъединял одну семью человечества, дробил ее на замкнутые личности этот бесовский институт "знакомых" и "незнакомых"! Тысячи лет в каждом человеке насильственно вытравлялось всякое социальное чувство, в корне убивалась возможность общения со всеми другими людьми! Тысячи лет человек-самец и человек-самка были противоестественно разлучены, одеты друг от друга в непроницаемую броню изуверского предрассудка! Тысячи лет, товарищи, вплоть до этой самой минуты, в которую я сейчас с вами говорю, длилась эта беспримерная всесветная провокация – провокация против личности, провокация против общественности!.. И только вот сегодня, сейчас, видя, как все человечество молчит, видя, как оно делает вид, что ничего не замечает, я, Никита Шибалин, решил наконец объявить бунт против такого всечеловеческого социального оскопления!..
