— Что за кампанилла?
— Вы не знаете? Колокольня во Флоренции. Она вся состоит из числа семь, из нечета, заметьте себе, и так построена, что каждая часть — страдательная по отношению к другой; все как бы уступают главенство друг другу и не распадаются ни в одиночку, ни на пару. Эта колокольня — просто шедевр архитектуры.
— Ну, а мир, по-моему, совсем не так сотворен, — подумав, ответил Андрей, — если один страдает, так другой главенствует.
На том они и покончили разговор, пожелали друг другу спокойной ночи и заснули. На другое утро Андрей проснулся первый, сделал гимнастику, сварил на спиртовке кофе и стал просить своего товарища не валяться в постели.
— Смотрите на меня, коллега, — уговаривал он, — я работаю, и вы тоже принимайтесь. Мы будем соревноваться, и у нас создастся необходимая трудовая атмосфера!
Но при виде энергии и хлопотливости своего сожителя Игнатий позволил себе полениться дольше обыкновенного. Так оно и пошло с тех пор: все мелкие обязанности по хозяйству принял на себя Андрей; он вскакивал раньше товарища и, умываясь, подшучивал над ним. Иной раз он даже подавал ему в постель кофе и чертежи.
Андрей очень полюбил Игнатия. Он считал его человеком талантливым, но непрактичным, за которым нужны глаз и любящий уход. Когда им приносили из трактира обед, он лучшие куски отодвигал товарищу и умилялся на его аппетит. Поздно вечером, когда Игнатий продолжал в своем углу заниматься и керосиновая лампа съедала в комнате остатки воздуха, он не делал ему никакого замечания. Даже привычку Игнатия зудить лекции вслух он терпеливо сносил и только закладывал уши ватой.
В свою очередь, Игнатий был в восторге от Андрея: он считал его идеальным товарищем. Чаще, чем раньше, стал он задумываться над свойствами своего характера и страдал, сравнивая себя с Андреем. В то время как тот всегда бодрился, был в отличном настроении и много работал, — он стал хандрить, сомневаться в самом себе и почти ничего не делать.
Однажды Андрей, вернувшись домой из университета, застал Игнатия еще в постели.
— Товарищ, как вам не стыдно! — накинулся он на своего сожителя. — Вы бы хоть солнца постыдились! Посмотрите в окно, что за погода. Я нарочно дал крюку, чтоб прогуляться, а вот сейчас у меня и голова свежая, и аппетит хороший.
— Ну и радуйтесь, а меня оставьте в покое, — огрызнулся Игнатий.
У него было потемневшее, напряженное лицо и злые глаза. Когда Андрей хотел пощупать его лоб, он с ненавистью отвернулся к стене и натянул одеяло по самые брови.
