Агония белой эмиграции | страница 22
«Неблагонадежных» подвергали разным репрессиям. Из них в Галлиполи сформировали специальный «беженский» батальон. Командир батальона должен был насаждать строжайший порядок и выбить из головы «беженцев» всякую мысль о возвращении в Советскую Россию. В глазах «начальства» попавшие в батальон люди были чуть ли не большевиками. Они посылались «на самые тяжелые, грязные работы, их арестовывали при малейшей оплошности…»>6.
Только в 1-м корпусе генерала Кутепова военно-полевому суду были преданы (по официальным данным) 75 солдат и офицеров, а 178 осуждены корпусным судом. Карательные органы действовали по тем же правилам, которые в свое время применялись в Крыму. Приговаривали к смертной казни, к каторжным работам и арестантским отделениям, около сорока офицеров были разжалованы в рядовые>7. В архивных материалах сохранились документы о расстреле 12 мая 1921 г. Бориса Коппа — старшего унтер-офицера 1-го кавалерийского полка. Приговор утвердил Кутепов. Копп обвинялся в том, что вел «агитацию среди воинских чинов своего полка, направленную на разложение армии, убеждал уходить из армии»>8. За агитацию в пользу Советской России был предан военно-полевому суду и приговорен к расстрелу полковник Щеглов. Этот случай получил в то время широкую известность и вызвал протесты даже со стороны кадровых офицеров. Каждый должен был знать, что его ждет за неподчинение. В галлиполийском лагере об этом напоминала выложенная камнями надпись: «Только смерть может избавить тебя от исполнения долга». Белое командование /25/ видело свою задачу в том, чтобы создать здесь «надежный и вполне подготовленный кадр будущей армии»>9. Еще 26 декабря 1920 г. Врангель направил командирам корпусов секретное предписание о тайном сохранении оружия.
Началась усиленная муштра тех, кто жил в Галлиполи и других лагерях. До трех тысяч человек обучались в учебных командах армейского корпуса. В поле шли тактические учения, проводились даже двусторонние маневры. Офицеры тренировались, участвуя в штабных военных играх. В программе занятий с солдатами были и штыковой бой, и самоокапывание, и изучение уставов. Каждый день начинался и заканчивался молитвами. Когда после вечерней молитвы наступал наконец желанный отдых, вспоминал об этих днях бывший галлиполиец, «мы бросаемся в своем сарае на одеяла, разостланные на поду, и погружаемся в тяжелый сон. Раздеваться нельзя. Слишком холодно. И так изо дня в день»>10.
Врангелевское командование стало выпускать «Информационный листок». Напечатанный на машинке, он распространялся среди солдат и офицеров. И в каждом листке обзор положения в Советской России: «О восстаниях, о последних днях большевиков…»
