— Ну почему ты так: — Алан умолк, подбирая слова, — так себя ненавидишь?
— Странный ты какой-то. Какое тебе дело до меня? Почему ты не спросишь про грузовой отсек? — уже вполне владея собой, поинтересовалась девушка.
— Потому что я: — смело начал было Алан, но она остановила его, догадавшись, что он сейчас скажет:
— Ты обещал не говорить того, что мне: — Вайнона немного замялась, — мне неприятно. Поэтому перестань произносить слова, в которых потом можешь раскаяться. Хорошо?
Он молча кивнул.
— Ну, тогда спрашиваю: что ты хотела от грузового отсека?
— Нет, вы только посмотрите на этих двоих, — Вайнона и Алан испуганно обернулись, в дверном проеме стояла Джен с очень недовольным лицом.
— Вы думаете, вы — на курорте? Девушка, — Джен подчеркнула это слово каким-то особым тоном, как умеют делать только женщины, — вы в порядке? Да? И вам нечем больше заняться, кроме как отвлекать Крошку Эла? Кухня от вашей трепни чище не станет.
Джен очень удивило, что в ответ на столь гневную тираду, она услышала лишь два облегченных вздоха. А все, чего она не понимала, ее раздражало. Поэтому, чтобы не вспылить при «этих», Джен развернулась и пошла в направлении каюты, бросив коротко, отрывисто и довольно ядовито:
— Крошка Эл, пошли, поможешь мне.
* * *
Почему на «Звездной Игле» такие жесткие кровати? Неужели так нужно? Алан ворочался уже час, не находя места, где бы смог расслабится и заснуть. Как он мог раньше не замечать, что остов их коек состоит из сплошных выпуклостей, а толщины синтетического материала, напоминающего по строению человеческое тело, которым покрыты койки, вовсе не хватает.
«Ночью» — так называли время, когда члены экипажа спали — в каюте горели две лампы, у дверей в носовую рубку и коридор. Они едва-едва разгоняли темноту, так, что были видны лишь очертания предметов.
Алан, завернувшись в одеяло, то вглядывался в полумрак, будто хотел найти там ответы на свои вопросы, то прислушивался к звукам. Вот опять что-то пробормотал сквозь сон Рэй, заворочался и затих, отчетливо доносится равномерное спокойное сопение спящего Рагнара, только Вайнону не слышно. Хотя: Алану казалось, что, на гране восприятия, он улавливает ее дыхание над ним, ощущает спящую на верхней койке девушку.
Поначалу ворочался от обиды и злобы, раздумывая о капитане, который оказался вовсе не таким уж справедливым, а, скорее, жестоким и бессердечным, об ублюдке Горилле, которого он с удовольствием размазал по стенке — если бы мог. Джен тоже хороша — не могла потерпеть еще полчасика в своей рубке со своим ненаглядным супругом, помешала такому разговору. Кто его знает, получится ли еще когда-нибудь так откровенно поговорить с Вайноной.
