Пушкин не зря в одной из своих эпиграмм назвал Федора Толстого карточным вором. Федор был не просто нечист на руку. Он откровенно гордился этим. Известно, что Грибоедов изобразил «Американца» в своей знаменитой комедии «Горе от ума». Так вот, рассказывают, что на одном из рукописных списков ходившей по рукам комедии Федор собственноручно против грибоедовской строчки – «и крепко на руку нечист» пометил: «В картишки на руку нечист», и приписал: «для верности портрета сия поправка необходима, чтобы не подумали, что ворует табакерки со стола». А на замечание Грибоедова при случайной встрече с ним: «Ты же играешь нечисто» с искренним удивлением развел руками: «Только-то. Ну так ты так бы и написал».
Видимо, неписаный картежный кодекс того времени допускал известную браваду, молодеческое позерство и лихачество. Во всяком случае, в среде «золотой молодежи», в которой вращался холостой Пушкин.
Николай I, лицемерно взявший на себя «отеческую» роль по отношению к поэту, не раз советовал Пушкину бросить картежную игру, говоря при этом: «Она тебя портит». – «Напротив, ваше величество, – будто бы однажды ответил Пушкин, – карты меня спасают от хандры». – «Но что же после этого твоя поэзия?» – «Она служит мне средством к уплате моих карточных долгов, ваше величество».
Так или иначе, ссылка, по мнению салонной молвы, вырвала поэта из порочного круга растленных холостяков и спасла его от карт, куртизанок и даже от смерти.
Иначе думали о причинах ссылки поэта в народе. Вот как об этом рассказывали в 1930-х годах старики, деды которых были современниками Пушкина. Приводим в записях О. В. Ломан.
Шестидесятилетняя старушка из села Петровского Аксинья Андреева:
«Царя Пушкин не любил. Еще учился он, и вот на экзамене, или на балу где, или на смотре где, уж я точно не знаю, – подошел к нему царь, да и погладил по голове: „Молодец, – говорит, – Пушкин, хорошо стихи сочиняешь“. А Пушкин скосился так и говорит: „Я не пес, гладь свою собаку“».
Семидесятилетний старик из деревни Дорохово Григорий Ефимович Кононов:
«Дед мой был ровесник Пушкина и знал его хорошо. Вот перескажу вам его слово, за что Пушкина к нам сослали. Ходили они раз с государем. Шли по коридору. Лектричества тогда не было, один фонарь висит. Царь и говорит Пушкину, – а придворных много вокруг: „Пушкин, скажи не думавши слово!“ А Пушкин не побоялся, что царь, и говорит: „Нашего царя повесил бы вместо фонаря“. Вот царь рассердился и выслал его за это».
