Мифология Петербурга | страница 7



Попробуем хотя бы мельком взглянуть на фольклор той поры. Вот только некоторые темы, которых он коснулся. В подвальных этажах печально знаменитого «Большого дома» на Литейном, несмотря на полное отсутствие электроэнергии даже для промышленных предприятий, выпускавших снаряды для фронта, исправно крутились жернова страшной мельницы, перемалывавшей замученных и расстрелянных в застенках НКВД… Английские моряки, прибывшие в блокадный Ленинград с дружественной делегацией, зашли однажды в закрытый спецмагазин, адрес которого им указали в Смольном. И не было границ их удивлению, рассказывает легенда, когда они увидели там обилие высококачественных товаров, предназначенных для партийных функционеров… В 1942 году в одном из подвалов осажденного Ленинграда нашли несколько бочек отличного французского вина, которое могло бы спасти жизнь и здоровье многим блокадникам. Однако Жданов, как утверждает легенда, решил преподнести это вино Сталину в день победы. Легенда рассказывает, что вино в результате неумелого хранения через три года прокисло, и Сталин не смог воспользоваться припрятанным от блокадников НЗ.

Гораздо позже фольклор возвращается к традиционным темам, одна из которых – подземные ходы. Интерес к ним народное творчество проявляло на протяжении всей истории Петербурга. По уверениям знатоков, общая протяженность этих ходов составляет чуть ли не 450 километров. Практически все они легендарны, то есть не имеют документального подтверждения. Только из Зимнего дворца, если верить легендам, в разные точки города ведут одиннадцать подземных ходов. Подземные ходы, по слухам, соединяли три важнейших городских учреждения – Смольный, «Большой дом» и тюрьму «Кресты». Свои подземные ходы молва приписывала Михайловскому замку и церкви Воскресения Христова, известной в народе как «Спас-на-крови». Сеть подземных ходов, утверждает фольклор, есть в Кронштадте и в Павловске, в Петергофе и в Царском Селе.

Первая петербургская пословица появилась едва ли не одновременно с рождением города. Ее связывают с именем Ивана Балакирева, прославленного шута Петра I. Будто бы он в ответ на вопрос царя: «Что говорит народ о Петербурге?» – ответил: «С одной стороны – море, с другой – горе, с третьей – мох, а с четвертой – ох!» И, конечно, получил под хохот придворных четыре полновесных удара знаменитой царской дубинкой: «Вот тебе – море, вот тебе – горе, вот тебе – мох, а вот тебе – ох!» Но фраза сохранилась, обрела крылья и вошла в золотой фонд петербургской фразеологии.