Многие дома, длина которых намного превосходит обычную, в фольклоре называют «Китайской стеной». Вот адреса некоторых: дом № 29 на улице Типанова, дом № 51 на Серебристом бульваре, дом № 21 на Придорожной аллее, дом № 51 на Варшавской улице. Булочную в доме № 40 на Невском проспекте местные домохозяйки с давних пор называют «Китайской». Наконец, на лагерно-блатном жаргоне «Китайским банком» называли ленинградский Госстрах – вероятно, в силу его отдаленности от нужд обитателей лагерей и тюрем.
Нетрудно предположить, что многие анекдоты, главным героем которых стал незадачливый и простодушный чукча, как, впрочем, и другие анекдоты подобных сериалов, придумываются в Петербурге. Вместе с тем так же легко допустить, что в многонациональном пятимиллионном городе проживают и чукчи. Так или иначе в богатейшем арсенале петербургского городского фольклора один анекдот о чукче есть.
Стоит чукча, упираясь обеими руками в Казанский собор. Собралась толпа.
– Что ты делаешь, чукча?
– Да вот, однако, собор купил, домой толкаю.
– Ну и далеко уже оттолкал?
– Да вроде далеко, – оглядывается по сторонам, – чемоданов уже не видно.
Определенные изменения в этнический состав Петербурга внесли события, связанные с распадом Советского Союза и переходом стран СНГ на рыночные отношения. Заметно увеличилось количество людей из бывших закавказских республик. Забеспокоились ревнители чистоты национальных рядов. Масло в огонь подлили, как всегда, непродуманные действия федеральных и местных властей. Унизительные проверки документов, бесконечные телевизионные прения на тему, кто должен продавать арбузы и хурму на петербургских рынках: белокурые дети вологодских равнин или чернобровые сыны кавказских гор, наконец, безумная чеченская война, которая моментально свела все национальности кавказского региона к одной, нареченной в лучших традициях дружбы народов СССР – кавказской, – все это не могло не сказаться на микротопонимике Петербурга. Реакция фольклора оказалась вполне предсказуемой. Кузнечный рынок стал называться «Восточным базаром», а Мальцевский и Невский – «Черными рынками». Причем, «черные рынки» были и раньше, еще в Ленинграде. Ими называли места перепродажи с рук дефицитных товаров. «Черный рынок», например, одно время был в сквере магазина подписных изданий на Литейном, затем он перекочевал на тротуар Литейного проспекта вдоль домов № 49–51. К какой-либо национальности этот микротопоним отношения не имел. Национальный привкус появился, как мы уже говорили, позже. «Черным пятаком» стал микрорайон у дома № 1 по Лиговскому проспекту, вблизи Некрасовского рынка. Горой «Арарат» стали называть сортировочную горку Витебской железной дороги, куда приходили цистерны с армянским коньяком для разливочных заводов и где по сходной цене можно было легко приобрести жгучий виноградный напиток. А эшелоны с винными цистернами у разливочного завода на Полевой аллее, 9, охраняемые мощным вооруженным конвоем, в местном фольклоре прозвали «Армянскими бронепоездами».
