– Что будет, если крейсер «Аврора» начнет совершать чартерные рейсы в Израиль?
– Ничего особенного. Нас, евреев, на холостой выстрел не возьмешь.
Евреи были не единственными персонами «non grata» в петровском Петербурге. Ими были еще цыгане. Петр I цыган не жаловал. Их веселые шумные таборы, если верить легенде, стояли на правом берегу Невы к югу от Малой Охты. Гулянки там шли до утра, и поэтому Веселый поселок будто бы так и называется. Согласно той же легенде, Петр I ссылал туда неисправимых пьяниц.
Об отношении Петра к цыганам сохранилось предание. Когда ему доложили, что в Петербург приехали «плясуны, балансеры и другие фокусники, представляющие разные удивительные штуки» и готовы дать веселое представление, то царь будто бы сказал генерал-полицмейстеру Девиеру: «Здесь надобны художники, а не фигляры. Я видел в Париже множество шарлатанов на площадях. Петербург не Париж: пусть чиновные смотрят дурачества такие неделю, только с каждого зеваки брать не больше гривны, а для простого народа выставить сих бродяг безденежно перед моим садом на лугу; потом выслать из города вон. К таким празднествам приучать не должно. У меня и своих фигляров между матросами довольно, которые на корабельных снастях пляшут, головами вниз становятся на мачтовом верхнем месте. Пришельцам-шатунам сорить деньги без пользы – грех».
Так или иначе, но ранее 1763 года в официальных документах постоянного присутствия цыган в столице или Петербургской губернии не зафиксировано. Именно с тех пор цыгане становятся юридически равноправными жителями Санкт-Петербурга. Основным местом обитания их остается район Охты. Во всяком случае, когда в 1930-х годах решено было приучить цыган к оседлой жизни, то именно на Охте для них построили барачного типа деревянные дома. Весь небольшой поселок, состоящий из нескольких таких невзрачных домов, в Ленинграде стали называть «Цыганской слободкой».
Октябрьские события, перевернувшие вверх дном сложившиеся устои петербургской жизни, наложили свой отпечаток и на жизнь городских цыган. В. С. Шефнер, перебирая в памяти воспоминания о своем детстве на Васильевском острове, рассказывает о большом красивом доме на 4-й линии, хозяин которого после революции сбежал за границу, так и не успев его достроить. В пустых неотделанных квартирах поселились цыгане. Милиция туда заходить боялась: в нижнем этаже цыгане держали четырех медведей, с которыми они ходили по дворам и давали представления. Местные жители называли этот дом «Цыганским».
