В 1770-х годах по указу Екатерины II на Старой Муринской дороге было построено поселение для немецких колонистов, названное Гражданкой. К северу от него постепенно появилось другое поселение, где жили русские. В петербургской фольклорной микротопонимике эта часть Гражданки стала называться «Русской Гражданкой». Такие же сельскохозяйственные немецкие колонии в екатерининское время выросли вдоль Царскосельского тракта и на окраине Царского Села. До сих пор пруды у Московского шоссе города Пушкина местные жители называют «Колонистскими», а всю местность вокруг этих живописных водоемов – «Колоничкой».
Большая немецкая община в середине XIX века существовала на Выборгской стороне, в Лесном. Характерной особенностью жизни немцев было не только компактное, но и автономное существование. Со своими школами и учителями, со своим пастором, со своим традиционным жизненным укладом. Со своими легендами. Вот уже более ста лет среди горожан живет совершенно немецкая по духу, но вполне петербургская романтическая легенда о двух семьях из немецкой слободы за Лесным. К одной семье принадлежал юный Карл, к другой – прекрасная Эмилия. Чувствительное сердце Карла было пленено прелестью молодой красавицы. Но папы и мамы – и те и другие, – узнав об их любви, дружно сказали: «Найн!» – и на чисто немецко-петербургском диалекте добавили: «Подождем, пока Карл будет зарабатывать достаточно, чтобы начать откладывать „зайн кляйнес Шатц“» – свои маленькие сбережения. Прошло десять лет. Карл стал зарабатывать вполне достаточно и уже отложил некоторое «Шатц», но папы и мамы, обсудив вопрос, снова сказали «Найн». Прошло еще двадцать лет – детки снова попросили разрешения пожениться. Но и на этот раз родители ответили: «О найн!» И тогда пятидесятилетние Карлхен и Эмилия грустно посмотрели друг на друга, взялись за руки, пошли на Круглый пруд и бросились в него. И когда их тела наутро баграми вытащили из пруда, они еще держали друг друга за руки. И тогда господин пастор и господин учитель посоветовали прихожанам назвать именами влюбленных одну из самых красивых улиц поселка, чтобы отметить столь удивительную швабскую любовь и не менее дивное послушание родителям.
Эта легенда, рассказанная в свое время Львом Васильевичем Успенским, имеет под собой вполне реальную основу. Такая драматическая история действительно случилась на северной окраине Петербурга в 1855 году. Молодой немецкий слесарь Карл влюбился в дочь местного булочника Эмилию. Отчаявшись получить согласие своих родителей, петербургские Ромео и Джульетта покончили с собой, бросившись в искусственный пруд. До 1917 года жителям Лесного была хорошо известна и общая могила несчастных влюбленных с простым металлическим крестом. Ее всегда украшали свежие цветы. Могилу чтили. Она считалась достопримечательностью Петербурга. Выпускались даже почтовые открытки с ее изображением. Долгое время о событиях той давней поры напоминал и проспект Карла и Эмилии. Но в 1952 году с чьего-то партийного благословения он был переименован в Тосненскую улицу.
