" (Мф. 10:39), и: "всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным" (Мф. 10:32). Подлинно, велик труд этого подвига; он почти превосходит самую природу. И это хорошо знают те, которые удостоились указанных венцов. Никакое слово не в состоянии изобразить этот подвиг: столь мужественной требует он души и до такой степени достоин удивления. И, однако, этот дивный подвиг, по словам Павла, не приносит никакой пользы при отсутствии любви, хотя бы он соединен был с нестяжанием. Почему (Павел) сказал так, я попытаюсь теперь показать это, прежде всего решив вопрос, каким образом человек, раздавший все свое имущество нуждающимся, может не иметь любви. Чтобы человек, готовый предать себя на сожжение и имеющий духовные дарования, не любил, это, может быть, и допустимо; но тот, кто не только отдает имущество, но и употребляет его на пропитание других, как может не любить? Итак, что же можно сказать? Или то, что он представил несуществующее как существующее, что он любит и всегда делать, когда хочет представить чрезмерность чего-нибудь. Так, например, в послании к Галатам он говорит: "если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что" вы приняли "благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1:8); хотя ни сам он, ни ангел не имели делать этого, но чтобы показать дело в преувеличенном виде, он указал на то, что совсем не имело совершиться. Равным образом, когда в послании к Римлянам говорит: "ни Ангелы, ни Начала, ни Силы" не возмогут "отлучить нас от любви" Христовой (Рим. 8:38); хотя ангелы не имели делать этого, однако и здесь апостол предполагает несуществующее, равно как и в дальнейших словах: "ни другая какая тварь", хотя, конечно, и нет другой твари; назвав все горнее и дольнее, он обнял всю тварь, но, чтобы показать чрезмерность своей любви, предполагает тем не менее и здесь несуществующее. То же самое делает он и здесь, говоря, что хотя бы кто-нибудь отдал все, а любви не имеет, не получает никакой пользы (1 Кор. 13:3). Итак, или это нужно сказать, или то, что апостол хочет, чтобы дающие были в единении с получающими и давали не просто, без сочувствия, а жалея нуждающихся, склоняясь и трогаясь их нуждой, сострадая им. Для того ведь и милостыня установлена Богом. Пропитать бедных Бог мог и без этого; но чтобы связать нас в содружество любви, и чтобы мы пламенели друг к другу любовью, Он повелел им получать пропитание от нас. Вот почему в одном месте говорится: "
