”; а теперь, когда по причине безнадежности надлежало бы вовсе удалиться, она приступает ближе и кланяется, говоря: “Господи! помоги мне” (ст. 25). О, жена! Неужели ты имеешь более дерзновения, более мужества, нежели апостолы? Нет, - говорит она, - я не имею ни дерзновения, ни мужества; напротив, я стыжусь, но употребляю дерзость вместо мольбы. Может быть, Он почтит мое дерзновение. Но что это? Или ты не слыхала, что Он сказал: “Я послан только к погибшим овцам дома Израилева”? Слышала, говорит она; но Он - Господь. Потому-то она и не сказала: попроси и помолися, но – “помоги мне”. Что же Христос? Он и тем не удовольствовался, но еще более умножает ее недоумение, говоря: “Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам” (ст. 26). Удостоив ответа, Господь своими словами еще более поразил ее, нежели молчанием. Он уже не ссылается на другого в Свое оправдание, и не говорит: “Я послан” но чем более усиливает она свою просьбу, тем и Он решительнее отказывает. Он уже не овцами называет иудеев, но чадами, а ее псом. Как же поступает жена? Она в самих Его словах находит себе защиту. Если я пес, говорит она, то значит не чужая. Справедливо сказал Христос: “На суд пришел Я” (Ин. 9:39). Жена любомудрствует, показывает великое терпение и веру, несмотря на свое уничижение; а иудеи, получая исцеления и почести, воздают противным. Я знаю, - говорит она, - что чадам необходимо давать пищу; но и мне она не совсем возбранена, несмотря на то, что я подобна псу. Если мне вовсе нельзя пользоваться пищею, то нельзя участвовать и в крохах. Если же я могу иметь хотя малое участие в ней, то мне она не совсем возбранена, несмотря на то, что я подобна псу; или лучше, потому особенно я и имею в ней участие, что подобна псу. Христос знал, что она скажет это. Потому-то и медлил (оказать ей помощь); для того и отказывался даровать ей просимое, чтобы показать ее любомудрие. Если бы Он вовсе не хотел оказать ей помощи, то не оказал бы ее и после этого, и не стал бы снова заграждать ей уста. Но как поступил Он с сотником, сказав: “Я приду и исцелю его” (Мф. 8:7), чтобы мы узнали о благочестии этого мужа и услышали от него слова: “Недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой” (ст.8); как поступил Он с кровоточивою, сказав: “Я чувствовал силу, исшедшую из Меня” (Лк. 8:46), чтобы чрез то сделать известною веру ее; как поступил с самарянкою, чтобы показать, что она не отошла от Него и после обличения, - так поступает и теперь. Он не хотел скрыть столь великой добродетели жены, и то, что говорил ей, говорил не для того, чтобы укорить ее, но чтобы призвать к Себе и открыть скрытое сокровище.
