Ребекка взглянула в сторону старинной арки, будто не слыша Алехандро.
— Мы были здесь с тобой?
— Да, эта арка ведет к Плаза-Майор.
Ребекка вспомнила красивую площадь, похожую на площадь Сан-Марко в Венеции, но более колоритную, чисто испанскую. Под колоннадой, окружавшей площадь, размещались рестораны, бары и магазины.
Там Алехандро впервые поцеловал ее. Он сидел за столиком, рядом с ней, в уличном кафе, прихлебывая шерри, и вдруг нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. И неожиданно для себя она вспыхнула, словно огонь, от одного прикосновения его губ.
Ребекка чуть не вскрикнула от этого острого воспоминания.
— Мне хочется взглянуть на эту площадь.
Секунду Алехандро внимательно смотрел на нее. Может, он тоже вспомнил об этом поцелуе?
Он провел рукой по лицу, словно принимая нежелательное решение.
— Ну хорошо. Пойдем.
— Пойдем? — Она хотела побыть одна.
Губы его изогнулись.
— Ты думаешь, я позволю тебе гулять одной? Нет, это невозможно. Вдруг к тебе кто-нибудь пристанет? Мы либо идем вместе, либо возвращаемся в машину.
Ребекка провела, рукой по лбу.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Пойдем.
Он кивнул на смокинг.
— Позволь мне взять телефон. Я позвоню шоферу и скажу, где ему нас ждать.
Ребекка молча согласилась, и Алехандро, осторожно отвернув лацкан смокинга, полез во внутренний карман. Его пальцы случайно коснулись ее груди, и Ребекка вздрогнула.
Они в молчании направились к арке и через несколько минут оказались на огромной площади, по периметру окруженной колоннадой. Перед ресторанами, расположенными в ней, были выставлены столики.
— В каком кафе мы тогда пили шерри? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Вот там. Ты хочешь туда пойти?
— Нет. — Она чуть не сказала «да», но не захотела снова искушать судьбу.
Алехандро стоял в естественно-небрежной позе, заложив руки в карманы. Его белая рубашка резко выделялась на фоне темнеющей площади. На нем по-прежнему был галстук-бабочка, который завязала ему Ребекка.
— На эту площадь выходит двести тридцать семь балконов, к ней ведут девять улиц, — сказал Алехандро.
— Она прекрасна. — Он был прекрасен, черт его возьми! Губительно прекрасен.
Алехандро пожал плечами.
— Здесь когда-то инквизиция сжигала еретиков.
— У нас в Нью-Йорке ничего подобного нет. Центральный парк, возможно... Но это парк, а не городская площадь.
Со стороны колоннады донеслась музыка. Скрипки играли тихо и завораживающе. Уличные музыканты, скорее всего.
Ребекка прикрыла глаза, чтобы не видеть Алехандро, и стала покачиваться в такт музыке. И ей стало так хорошо! Она занимались с ним любовью под лунным небом и под звуки скрипки, доносившиеся из номера на верхнем этаже. Помнит ли он это?
