Карадос, понимая, что волшебник движим чувством, а не разумом, сказал королю, что его надо застать врасплох и что это не представляет труда, поскольку он даже не предполагает, что ему может грозить опасность.
Той же ночью, убедившись, что в башне уже начался очередной праздник, Карадос отправился туда, поднялся наверх, затерялся в толпе стражников и захватил волшебника в плен. А тот, оказавшись в неволе, разом утратил свой колдовской дар.
Изена Прекрасная была так напугана происшедшим, что забыла об осторожности и не смогла скрыть своей страсти, а затем лишилась чувств, чем окончательно себя выдала.
Волшебник предстал перед королем, который приказал его немедленно казнить. Но Карадос попросил отложить казнь, сказав, что смерть слишком легкое наказание для этого злодея, что его следует подвергнуть более изощренной пытке. Хорошенько все обдумав, Карадос решил, что самым мучительным наказанием будет надругательство над его любовью и что нельзя поступить с ним более жестоко, нежели подвергнуть той же участи, что в свое время короля. В течение трех ночей властителю Дальних островов подкладывали на ложе рабыню, которой фея умело придала полное сходство с Изеной Прекрасной. И он не смог избежать этой ловушки, потому что, как уже было сказано, находясь в чьей-либо власти, он разом лишался своей волшебной силы.
Он считал, что заточен в темницу вместе с королевой, и это его утешало. Мучило его только то, что она по его вине вынуждена находиться в таких ужасных условиях. И в то время, как он шептал ей самые нежные, самые проникновенные и страстные слова, фея сдернула с лица рабыни маску, и та предстала перед ним в своем удручающем естестве. Он понял, как оскорбительно и жестоко его обманули.
Страдание властителя Дальних островов было ни с чем не сравнимо. Затем его отпустили на все четыре стороны, не взяв, однако, с него обещания никогда больше не видеться с Изеной Прекрасной. Это столь важное обстоятельство почему-то упустили из вида. Ему сохранили жизнь для того, чтобы он до конца дней своих нес тяжесть позора своей измены. Этот позор терзал его сердце, но, вновь обретя свою волшебную силу, он перенесся в башню, где по-прежнему пребывала в заточении Изена Прекрасная, правда, теперь уже в полном одиночестве.
Он подошел к ней бледный, со спутанными волосами, не смея поднять на нее глаз, не в силах вымолвить ни слова, и такие горестные вздохи вырывались из его груди, что тронули бы сердце даже менее заинтересованной в нем особы, нежели Изена Прекрасная.
