Французская литературная сказка XVII – XVIII вв. | страница 69



Это относительное счастье не могло длиться вечно; трава не только усыпляла гнома, но и заставляла его храпеть. Однажды гном-слуга, решив спросонок, что хозяин стонет, прибежал к нему; и вот он видит травки, лежащие у того под носом, и убирает их, думая, что в них-то и есть причина беспокойства: от подобной заботы случилось сразу трое несчастных. Гном хватился жены, как бешеный бросился ее искать; случай или злой рок привел его туда, где влюбленные без устали клялись друг другу в вечной любви; он не произнес ни слова, но, коснувшись волшебной палочкой любовника, он превратил его в точно такого же урода, каким был сам; и Мами, так часто гулявшая с Арадой, перестала отличать его от супруга. Так у нее вдруг оказалось двое мужей вместо одного, и она не знала, кому пожаловаться, боясь принять ненавистного гнома за возлюбленного; впрочем, она, должно быть, ничего не потеряла: любовники со временем уже ничем не отличаются от мужей.

Шарль Перро[65]

Ослиная шкура[66]

Жил-был король в одной стране,
Другим властителям не равный:
На нивах мира — пахарь славный,
Свирепый воин на войне.
Земля его цвела, соседи трепетали,
И счастливо, в лучах высоких дел и чувств,
Под сенью лавра процветали
Сады науки и искусств.
Супруга верная любила мужа страстно.
Притом она была прекрасна,
Так, уж наверно, с милою вдвоем
Он был еще счастливее, чем властно
На троне царствуя своем.
Подарок светлый Гименея,
Принцесса ими рождена,
Любых жемчужин царственных нежнее.
Ну для чего же им была нужна
Семья еще обильней и полнее?
Большой дворец сиял вокруг
Веселой роскошью богатства.
Везде кичливое толпилось братство
Придворной челяди и слуг;
Касаясь толстых стен боками,
В конюшнях сотнями храпели жеребцы,
Их приводили под уздцы,
Убрав роскошно чепраками.
А все ж не этому дивился там народ:
В богатом стойле у ворот
Откормленный осел развесил мирно уши…
За что ослу такой почет?
Но каждый, чуть узнав заслуги серой туши,
Немедля относил осла в особый род:
Господь ему утробу так наладил,
Что если он порой и гадил,
Так золотом и серебром;
А утром из его подстилки,
Как из наполненной монетами копилки,
Червонцы черпали ведром.
Но небо устает народам
Цветочки счастья рассевать.
Оно привыкло деготь в бочки с медом
И дождик в ведро подливать.
В расцвете пышных лет недугом
Жена властителя внезапно сражена.
Взывает к медикам она,
Но греки-медики,[67] собравшиеся кругом,
И шарлатанов плотная стена
Согласно утверждают друг за другом,
Что помощь их уже, к несчастью, не нужна.