Нуину был сведущ в военном искусстве, и потому, понаблюдав за поведением животных, он разгадал их намерения и, поскольку силы были неравные, прибегнул к военной хитрости.
Неусыпно охраняя свой привал, он дождался наступления темноты, а после полуночи связал в пучок самые сухие ветки, какие смог найти, поджег их огнивом, прикрепил факел к длинному шесту и пошел прямо на врагов. Любовь его была не столь сильна, чтобы он рискнул вверить себя покровительству прекрасной Лучезары. Так что, не призывая на помощь свое божество, храбрый Нуину очертя голову ринулся в одно из самых страшных приключений, на какие только отваживался смертный.
Нет на свете хищных зверей, которые не испугались бы огня — едва завидев пылающий факел, хищники дрогнули, а Нуину, заметив это, разогнал их громкими криками и к рассвету выбрался из леса.
Ему очень хотелось отдохнуть, но он не решился сделать привал вблизи такого опасного места. Взошло солнце, и при первых его лучах он увидел посреди узкой тропинки какую-то блестящую точку. Нуину двинулся по тропинке, но сколько ни шел, надеясь приблизиться к блестящему предмету, казалось, что расстояние между ними никак не уменьшается. От досады и усталости Нуину сел на траву, но, не успел он сесть, блестящая точка взвилась в воздух, и птица невиданной красоты порхнула на куст в двух шагах от него. Крылья ее были окрашены золотом и лазурью, остальное оперение — алого и белого цвета, клюв и коготки — золотые. Походила птица на попугая, хотя была немного больше, чем обыкновенный попугай.
Внимательно разглядев птицу, Нуину был очарован ее красотой. Что-то большее, нежели простое любопытство, подталкивало его к ней поближе, но он боялся, как бы она не улетела.
Но попугай и не думал улетать. Пошарив в кустах, он извлек из-под них маленький мешочек, который положил на дорогу, и, ловко развязав, достал оттуда щепотку соли, рассыпал ее лапками и принялся клевать.
— Попугай, голубчик мой, — сказал Нуину. — Не ешь соли, она может тебе повредить. — Попугай рассмеялся, хотя продолжал серьезно глядеть на Нуину. — Господи, — продолжал конюший, — какой прелестный попугай. Ну просто феникс…
— Нуину! — отозвался попугай и улетел.
Когда птица скрылась из глаз, Нуину подобрал мешочек с солью и пошел дальше по тропинке. Он надеялся, что попугай вернется, поскольку он прихватил с собой его пищу. «Не понимаю, — размышлял Нуину, — что могло его испугать? И почему все, включая птиц, повторяют «Нуину», едва кто-нибудь произнесет это слово. Впрочем, попугай произнес его сам. И почему мне вздумалось назваться этим именем, отказавшись от моего собственного? Может, это из-за приключения с сороками? Но никто мне не поверит, если даже я буду рассказывать об этом приключении до конца моих дней. Да я и сам не знаю, верить ли тому, что я видел собственными глазами».
