Послали за конюшим, но он отказался прийти, пока принцессу с ее прекрасными глазами не запрут на замок.
— Видите, государь, — сказал сенешаль. — Что я вам говорил?
— Ишь, какой смышленый, — заметил калиф. — Приведите же его. Он не увидит моей дочери.
Конюший не заставил себя ждать. Его нельзя было назвать ни красавцем, ни уродом, но было в его манерах что-то располагающее, а на лице написана сметливость.
— Говорите с ним на любом языке, государь, — сказал сенешаль. — Он знает их множество.
Калиф, который изъяснялся только на своем родном языке, да и то с грехом пополам, пораздумал немного, желая начать разговор какой-нибудь остроумной фразой, и спросил:
— Как вас зовут, мой друг?
— Нуину,[97] — отвечал тот.
— Нуину, — повторил калиф.
— Нуину, — повторили хором советники.
— Нуину, — повторил сенешаль.
— Я спрашиваю, как вас зовут? — снова спросил калиф.
— Понимаю, государь, — ответил тот.
— Так как же вас зовут? — настаивал калиф.
— Нуину, — снова сказал тот, отвесив поклон.
— А почему вас зовут Нуину?
— Потому что это не мое имя.
— Как это так? — спросил калиф.
— Я изменил свое имя на имя Нуину, — объяснил конюший. — Вот почему меня зовут Нуину, хотя это не мое имя.
— Все понятно, — сказал калиф, — хотя мне понадобилось бы поломать голову не один месяц, чтобы в этом разобраться. Так что же нам делать с моей дочерью, Нуину?
— Все, что вам угодно, — ответил тот.
— Что же именно? — настаивал калиф.
— Все, что вам угодно, — повторил Нуину.
— Короче, — объявил калиф, — мой сенешаль сказал, что надо спросить у вас совета, как помочь горю, — ведь все, кто смотрит на принцессу, либо умирают, либо слепнут.
— Государь, — сказал Нуину, -
Виновны боги в том, творцы ее красы,
а не ее глаза.
Но если прекрасные глаза — это напасть, вот как, по моему скромному разумению, следует поступить. Волшебнице Серене ведомы все тайны природы, пошлите ей безделицу — миллион или два золотом и, если она не откроет вам средства, которое исцелит глаза принцессы, можете считать, что такого средства на свете нет. А пока я предложил бы надеть на голову принцессы тюрбан красивого зеленого цвета, чтобы прикрыть им волосы Лучезары, ибо я уверен: взгляд ее так опасен отчасти потому, что блеск ее глаз усугубляется блеском волос. Ну а для того, чтобы одолеть остальные препятствия, я готов, если Вашему величеству угодно, сам поехать от вашего имени к волшебнице за советом, потому что я знаю, где она живет.
Калифу это было угодно, и даже весьма. Послу вручили для Серены кошелек, полный сверкающих алмазов, и еще полбочонка крупных жемчугов, и он пустился в путь, к великому сожалению сенешальши.
