— Нет! — закричал Небу.
Хоть что-нибудь для того, чтобы отвлечь леопарда от мальчишки.
Он размахивал семифутовым копьем.
— Нет! Сын разврата! Ко мне! Ко мне! Падаль! Заработай свой обед!
Он вел себя, как подобает благородному обитателю леса. И он услышал, как леопард заурчал, и он увидел, как вздрогнул кончик его хвоста, и как мускулы брюха сократились, словно от внезапного удара, и как он с ревом рванулся вперед.
Он вонзил бы копье в это брюхо, но леопард, царапнув задними лапами по земле и найдя опору, внезапно метнул свое тело назад и двумя прыжками скрылся в зарослях. Небу подождал, пока шум, с которым леопард пробирался сквозь них, окончательно не затеряется.
Он повернулся лицом к дождю. Нахальный дождь бился о лоб и стекал в открытый рот. Небу моргал, чтобы дождь не застилал глаза. Он посмотрел прояснившимся взглядом вниз, на мальчишку, и наклонился к нему. Мальчишка был необычно тих, широко раскрытыми глазами смотрел он туда, где скрылся леопард. Боль стучала в боку африканца, и он почувствовал, как она опускается к ногам, как она течет, наполняя его высокой теплотой невыносимого мучения, величественным страданием.
— От тебя пахнет смертью, — обратился он к мальчишке, снова выпрямившись.
Серое лицо бросило на него озабоченный взгляд:
— Почему ты так говоришь? Почему?
Срочно был нужен ответ, и Небу ответил:
— Это сказал леопард, молодой бвана. Он сказал, что приходил за тобой.
— Не валяй дурака! — закричал мальчишка. Он карабкался по костылям, стараясь подняться на ноги. — Ты всего-навсего суеверный негр.
Одна из циновок отвалилась от костыля, и Небу, встав на колено, привязал ее на место. В этом жесте тоже было величие.
— Почему ты не убил его? Он что, тоже твой негритянский бог?
Глумление.
Как говорит полубвана, он должен был бы убить леопарда. Он должен был метнуть копье, кошка была от него на расстоянии оленьего прыжка или даже ближе. Но тело, которое он так хорошо знал, заявило ему самым непререкаемым тоном о своей слабости. Нельзя одним сердцем метнуть смертоносное копье. Для этого надо в одном движении сосредоточить всю кровь, все мускулы, все познания. Лишь тогда можно метнуть с уверенностью в удаче. А он, закинув руку с копьем назад, ощутил в теле изъян, причиненный пулей бваны Гибсона. Он мог бы разве что ранить зверя. А только что окотившаяся львица — овца по сравнению с раненым леопардом.
— Мне следовало бы воспользоваться винтовкой белого, чтобы защитить его сына, — сказал Небу. — Тогда белый бог смилостивился бы и заставил винтовку заговорить для спасения сына белого.
