Небу кашлянул и легко обвел пальцем вокруг раны в боку, зуд которой становился невыносимым.
XIII
Дождь бился о камни у входа в пещеру, и капли его разлетались мельчайшими брызгами. Мотыльки храбро гибли в нем, пробиваясь к костру, ярко полыхавшему в пещере. Небу, иссиня-черный бог, безмолвный и непостижимый, следил за розовокрылыми хлопотливыми рогатыми мотыльками, преданно летевшими на огонь. Один из них опустился на ствол винтовки и сложил крылышки. Он был толстый, покрытый густой пыльцой, которую по временам вздымали струи свежего воздуха. «Слабый, — пронеслось в сознании Небу. — Не хватает духу. Боится умереть». Он смотрел на мотыльков, бесстрашно влетавших в пламя.
Он согнал трусливого, взяв винтовку в руки. Голова мальчишки тотчас же взметнулась, и глаза уставились на него. Небу прижал ствол к щеке и стал следить в прицел за неверным полетом мотылька. Он уселся на лоб мальчишки, и Небу нажал на спусковой крючок.
— Трах! — сказал он серьезно.
Разъяренный мальчишка хлопнул ладонью по лбу и раздавил мотылька.
— Я убил его, — сказал Небу. — Слабый мотылек умер.
Мальчишка заглянул в ствол винтовки, его серое лицо побелело, а ноздри сжались.
— Ты влип в скверную историю, — сказал он дрожащим голосом. — Ты, кикуйю, влип в скверную историю. Белые солдаты очень скоро убьют тебя.
— Мотылек умер, — повторил Небу. — Ты видел, как я убил его?
Карие двери глаз широко распахнулись, и, подавшись вперед, негр заглянул в них.
— Ты никогда никого не убьешь из этой винтовки! — пронзительно закричал мальчишка. — Мой отец был и то лучше тебя. Лучше! Он кормил себя и меня, он возвращался с полными руками добычи! Вот! Он был белый! Ты понимаешь это, ниггер? Он был белый — эта винтовка заколдована для тебя, кикуйю!
Небу был прекрасно подготовлен к этим словам. Нежен был его голос, ласкавший мальчишку.
— Черви не знают цвета. А во время длинных дождей они все заползают под землю. Для них найдется занятие. К утру бвана лишится кожи. Великий не сможет отличить его от меня. — Он проговорил это на языке кикуйю и теперь молча размышлял, сгорбясь под бременем древних истин. — Таков обычай Великого. Мы предстаем перед ним без кожи. Нет ни черных, ни белых. Это великая тайна.
— Ты падаль! — закричал мальчишка тоже на языке кикуйю.
Небу вздрогнул с головы до ног. Он быстро взял себя в руки и смотрел в сторону столько мгновений, за сколько можно сосчитать от одного до двадцати. И он поднял глаза на мальчишку.
