— У тебя есть старые игрушки? — спрашивал у Наташи Женя.
— Мишка.
— Хорошо. Приезжай на конечку шестого автобуса. Бери мишку. Будем совмещать интересное с неприятным.
И они прибивали мишку гвоздями на крест, втыкали крест в кучу мусора и фотографировали. Наташа привязывала между деревьями верёвку, а Женя рыл на берегу пруда червей, и потом они вместе вешали их на прищепки, и опять — фотографировали.
Не сказать, чтобы Ксен был забыт. Напротив, оба помнили про него отчётливо, хорошо. Иногда ходили туда, где он лежал. И старались — рвали из себя что-то наружу, как будто пытаясь отомстить за него. Делали. Не говорили, как обычно, а делали. В старых вещах Наташи обнаружилась масса всего интересного, в окружающем мире — масса неприятного. Объединившись между собой, Наташа и Женя объединяли интересное и неприятное на снимках. Дружба?.. Да, наверное, между ними появилась сильная, страшная, чудовищная дружба. Храм на костях. На мощах святых.
— Ты бы хотел переспать со мной? — спросила как-то Наташа.
— Нет, — после некоторого раздумья с тяжёлым лицом ответил Женя. — Ни за что.
— Да я стебусь. Я просто вчера вибратор купила.
Положили вибратор у какой-то лесной норы, направленным вовнутрь; сфоткали. Посмеялись. Фрейда обсудили.
Это была быстрая, жестокая жизнь — между ними двумя.
И, что странно, за Женины снимки начали платить.
Даже Витя признал.
— Чёрт с тобой, — сказал он, держа в руках Женины деньги. — Как-то ты всё же попал. Угадал законы. Интуиция у тебя хорошая. И талант, стало быть — есть.
— У меня сегодня первое представление, — сказал он и затянулся сигарой. — Придёшь?
— Во сколько?
— В семь. Чехова, «Иванов».
— Приду. Обязательно приду.
Витя всё же доучился. Закончил университет. Получил диплом. Пока что — как актёр. Сразу же поступил на режиссёра. Устроился в театр сразу после выпускного, всё лето репетировал. И вот, выступает!
— А кого играешь?
— Доктора молодого играю, — похвалился Витя. — Доверили.
— Оправдаешь доверие?
— Ну, это посложней, чем «Избиение червей» будет. Но постараюсь. Роль вызубрил уже наизусть, от зубов. Это главное — роль знать. Как Энтони Хопкинс. Он знал роль — и потому мог играть. Потому мог импровизировать немножко. Такие мелкие, странные штучки — например, лектор никогда не моргает. Этого не было в сценарии, это его задумка. Такая вроде бы малюсенькая деталь, а какой эффект!
— В общем, ты рассчитываешь стать знаменитым…
Витя засмеялся.
— Этого я пока не обещаю. Но вот с «избиением червей» я завязываю — точно.
