«Из имеющейся в распоряжении судебных властей многочисленной телеграфной корреспонденции усматривается, что между проживающими в Петрограде Суменсон, Ульяновым (Лениным), Коллонтай и Козловским с одной стороны и Фюрстенбергом и Гельфандом (Парвусом) с другой существовала постоянная обширная переписка. Хотя переписка эта имеет указания на коммерческие сделки, тем не менее представляется достаточно оснований заключить, что переписка прикрывает собою сношения шпионского характера. По имеющимся в деле данным, видно, что некоторые русские банки получили от скандинавских банков крупные суммы, выплачиваемые разным лицам, причем в течение только полугода Суменсон со своего текущего счета сняла 750 000 рублей, внесенных на ее счет разными лицами, и на ее счету в настоящее время числится остаток в 180 000 рублей».
Сообщение Петроградской Судебной Палаты было составлено в спешном порядке, и в нем содержатся утверждения, которые Ленину легко было опровергнуть, например, будто бы «Ленин посещал лагери, в которых находились пленные украинцы (в Германии. —П. Ф.), где вел пропаганду об отделении Украины от России». Очевидно, составители сообщения Петроградской Судебной Палаты приняли всерьез лозунги Ленина о «самоопределении народов вплоть до отделения» и хотели усугубить вину Ленина как якобы сторонника «расчленения России». Однако существо обвинения осталось незыблемым, а именно, что Ленин и его ближайшие сотрудники на средства, полученные из Германии, «организовали пропаганду среди населения и войск с призывом к немедленному отказу от военных против неприятеля действий».
По-видимому, эти обвинения, основанные на фактах, принудили Ленина оставаться на нелегальном положении после июльского восстания. Ленин не явился на вызов судебных властей, и большевики мотивировали это решение тем, что их вождю угрожала расправа без судебного разбирательства. Это объяснение не имело оснований: в то время бессудные расправы не имели места в России. Сообщники Ленина, сторонники свержения Временного Правительства, хотя и были арестованы, но остались целы и невредимы. Троцкий даже бравировал своим сочувствием восстанию и в открытом письме Временному Правительству предложил сам, чтобы его арестовали за участие в подготовке июльского выступления большевиков. Ленин имел основания бояться, что на суде докажут его связь с Германией, и не хотел попасть в тюрьму из-за такой «случайности». Поэтому он скрылся и остался на нелегальном положении вплоть до Октябрьского переворота. Конечно, нельзя согласиться с мнением, будто Ленин, вступив в сношения с Парвусом-Гельфандом, стал агентом германского правительства. Фанатик мировой революции, Ленин умел реально оценить соотношение мировых политических сил. Он понимал, что в борьбе за власть в России его партия найдет сочувствие и поддержку со стороны германского правительства, заинтересованного в выгодном для него мире с Россией. Для достижения «диктатуры пролетариата» Ленин, думается, был готов войти в союз с любой «агентурой». Власть в России и мир с Германией нужны были Ленину для осуществления его идеи — социалистической революции в мировом масштабе. Пусть эта революция закончилась бы даже неудачей, однако она, по мнению Ленина, дала бы поучительный пример для будущих поколений. Цели вождя большевизма и цели германского правительства сошлись в одном пункте в желании вывести Россию из войны. Этим объясняется помощь партии большевиков со стороны Германии Но в дальнейшем ограниченные задачи германского правительства разошлись с целями Ленина, стремившегося вызвать всеобщую революцию и в первую очередь в самой Германии.
