Не знаю, чем бы это все тогда закончилось, если бы в самый критический момент моей жизни не появился добрый ангел хранитель в образе одного знакомого коммуниста.
Коммунист этот мне посоветовал заняться спекуляцией советскими облигациями разных внутренних займов, причем предупредил, что если соответствующие правительственные органы поймают на этом деле — наверняка расстреляют.
Куда не кинь — везде клин; перспектива «многообещающая». Тем не менее, на это, весьма рискованное дело, я пустился. Дело оказалось очень доходное. До того безвыходное, отчаянное положение мое резко изменилось к лучшему.
Благодаря разным комбинациям и махинациям с облигациями займов, я в довольно короткий срок сколотил немного деньжат и даже на дорогу на родину.
* * *
Комбинации с облигациями заключались в следующем: как вам, вероятно, известно советское правительство делало несколько внутренних-«добровольных» займов: пятилетка в четыре года, пятилетка в три года, и так далее. Займы эти были тоже своего рода «хлебозаготовками». У колхозника забирали при хлебозаготовках «излишки» пшеницы, а у рабочего посредством «займов» отбирали предполагаемые «излишки» заработной платы.
На «добровольный» заем каждый рабочий должен был обязательно подписаться. Кто не подписывался, того без разговору увольняли с работы. Была устанавливаема для подписки определенная минимальная сумма, скажем 500 рублей. В течение 10 месяцев с заработной платы рабочего ежемесячно удерживали 50 рублей. После удержания полной суммы, рабочий получал на руки облигацию займа на выплаченную сумму. Так как займы делались почти ежегодно, то на руках у рабочих скоплялись облигации на довольно солидные суммы. Займы эти погашались ежегодным розыгрышем. В течение десяти лет каждый заем должен быть полностью погашен.
Согласитесь сами, что облигация займа в руках зажиточного человека — вещь нормальная, ибо зажиточный человек так в деньгах не нуждается, может ждать. Облигации же в руках вечно полуголодного советского рабочего явление совершенно дикое: за облигации он не может ничего купить, и банку их продать тоже не мог. Банки их не принимали. Бывали случаи, что рабочие, со злости, эти бумажки выбрасывали на ветер. А если находился какой чудак-покупатель, то отдавали ему за незначительную сумму.
Со временем Соввласть учла это настроение рабочих, а потому «милостиво» разрешила банкам принимать эти облигации… за 30 % номинальной цены. И только уезжающим иностранцам разрешила выплачивать номинальную цену купленных ими облигаций займов. Эта разница выплачиваемых цен мне позволила спекулировать.
