— И что же вы думаете, раздались протесты?! — ничего подобного. Некоторые реагировали на этот тост смехом, другие так были пьяны, что вообще не разобрали о ком идет речь, а в результате все поднялись, чокнулись и выпили. Выпил и я, будучи перед этим приглашен как главный повар за особые кулинарные заслуги к общему столу.
Героем последнего, так сказать, заключительного аккорда узко-партийной попойки по случаю революционного праздника был всегда красный генерал Бондаренко. Выпив невероятное множество водки и других спиртных напитков, под утро Бондаренко, до того времени пребывавший в относительном спокойствии, вдруг, к кому либо придравшись, приходил в неистовое, — возбужденно-оскорбленное состояние…
«Да кому ты это говоришь, так твою перетак… да ты, сморкач, еще в пеленках лежал, цуцав мамчину цыцьку, даже под стол пеши не мог ходить, когда я уже проливал свою драгоценную кровь за рабочую классу в борьбе с контрой», кричал Бондаренко на всю комнату разъяренный, как бык. Выхватывал в исступлении кинжал и летал с распаленными глазами по комнате, готовый каждого пронзить.
«Ну, товарищи, спасайся кто может, а то красный партизан переколет нас, все равно как контру когда-то колол, — шутя говорили пьяные вдребезги партийцы, одновременно серьезно думая о том, как бы кого и в самом деле не пихнул красный сорви голова.
Вскоре в комнате оставался сам Бондаренко, его краля подозрительного происхождения, и гармонист.
«Так-с, сволочей уж нет… так-с! Теперь красный партизан может свободно гулять… Эй, Андреич, тащи-ка брат, сюда еще водки и закуски, красный партизан будет кутить, да скорей», командовал категорически, как в своем собственном доме, Бондаренко.
Пиршество в составе двух лиц продолжалось. Бондаренко лил в себя водку, как в бочку, не забывал и свою подругу, попадало сверх нормы гармонисту и мне. Уже светало, но Бондаренко все еще продолжал пить. Несколько раз приказывал гармонисту и мне уходить из комнаты и снова приходить. Под конец, срывал с своей дамы платье и приказывал ей в голом виде танцевать под гармонику на столе. Потом, передав предварительно свою подругу на использование и попечение гармонисту, Бондаренко замертво валился под стол.
Революционый праздник тем кончался. Для того, чтобы вы могли себе ясно представить взаимоотношение Бондаренка и местного начальства в Азове, а главное превалирующее положение красного партизана, я несколько более подробно рассказал вам о том, как отбываются различные революционные праздники в СССР. У вас, вероятно, создалось, на основании моего рассказа, впечатление о Бондаренко, как о личности с советской, вернее с коммунистической точки зрения, весьма незаурядной, выдающейся, — продолжал неутомимый и словоохотливый подсоветский человек, — по крайней мере, так о Бондаренко думало все местное начальство, все население Азовского района, в том числе и сам покорный слуга. Все, абсолютно, предполагали, что Бондаренко находится в Азове по приказанию из центра с весьма секретным поручением. Имя красного генерала гремело по целому краю.
