В подвалах были почти всегда длинные проходы. Жертву заставляли проходить на одном конце этого прохода. Спрятанный чекист стрелял в расстреливаемого в упор через специальное окошко. Пули на излете, на другом конце прохода, почти не оставляют на стенке никаких следов. Убитых стаскивали в бетоновые специальные ямы и там оставляли. Трупы вывозили из подвалов только тогда, когда их накоплялось определенное количество. Где закапывали? Это было известно лишь двум или трем специальным лицам. Одним словом, — продолжал смеясь чекист, — мы начали расстреливать контров рационально-экономическим способом».
— От рассказа чекиста, — говорит мой информатор, — по телу шла дрожь, сердце от немого ужаса начинало останавливаться, но желая получить точные и всесторонние информации я продолжал его выпытывать.
— Послушай, товарищ, — спрашиваю, — как же ты так это мог этим заниматься, да еще так долго? Разве не было тебе жалко людей, которых ты расстреливал? Ведь ты умерщвлял существо себе подобное — человека! притом, расстреливал, быть может, совершенно невинных людей! Не дрогнула у тебя рука стрелять в упор в людей?
— «Нет, первые 4 года никогда у меня рука не дрогнула, расстреливаемых не было мне жалко — ведь то была самая контра. Но на пятый год моей работы — отвечает чекист, — со мной что-то случилось: знаешь, товарищ, когда надо было стрелять, меня вдруг ни с того ни с сего начинало тошнить, появлялась внутренняя боль, глазам мерещилась разбитая голова, вместо лица на которой зияла большая кровавая дыра с висевшим внизу на волоске и продолжавшим с ужасом смотреть глазом. Выстрелы мои перестали отличаться нормальной меткостью, жертвы приходилось добивать. Избавиться от этого внутреннего состояния и от преследования видений не смог, — даже водка не помогла. Конечно, работу должен был оставить, но покоя от видений не имею и сейчас», закончил говорить совсем раскисший от водки чекист.
После этого разговора чекист жил недолго. Как оказалось после, мучимый своей совестью и преследуемый страшными видениями, чекист в состоянии опьянения со многими поделился своей тайной. Посему не удивляйтесь, что этого человека в одно прекрасное время нашли под забором с разваленным черепом. Да, в конце концов, это был, как мастера заплечных дел, там нормальный конец его жизни. Какая-то тайная террористическая мафия в СССР выслеживает подобных субъектов и с неумолимой последовательностью их уничтожает. Жестокая борьба там продолжается.
