Внутри корабль напоминал вытянутую в длину половинку скорлупы. По бортам лежали длинные доски, служившие опорой палубного настила. На них лежали поперечные доски самой палубы. В носовой части десять тонких деревянных колонн с капителями, стилизованными под бутоны лотоса, поддерживали балдахин. Для чего был устроен этот навес — так и не выяснили. Вероятно, под ним прятался от палящих лучей солнца капитан или жрец, руководивший священной церемонией во время плавания. Главная палубная каюта занимала всю кормовую часть. Перед ней была небольшая прихожая. Двери прихожей и каюты были размещены так, что посторонний взгляд не мог проникнуть внутрь. Внутри самой каюты три деревянные колонны с пальметами наверху поддерживали крышу. Пять пар гребных весел, длиной 6, 5–8, 5 метра, крепились на передней палубе, еще два рулевых весла располагались на корме. Вряд ли, однако, ладья когда-нибудь плавала на «собственной тяге». Л. Кассон считает, что ее тянули на буксире, потому что матросы в столь важном ритуальном обряде не подразумевались: их место занимали приближенные и жрецы, которые с помощью весел только корректировали ход судна.
Итак, ладья фараона оказалась деревянным судном, которому намеренно придали форму большого (достойного царя) челна, изготовленного из связок стеблей папируса. Такие челны плавали по Нилу еще за 5000 лет до Р. X. Но если с заменой недолговечного папируса на дерево для плаваний фараона в загробной жизни все вроде бы было ясно, то другие тайны ладья раскрывать не торопилась.
Понятно, почему древние египтяне уделяли столько внимания кораблям: в их времена это было единственное средство передвижения на большие расстояния. Участие челнов и плотов зафиксировано в погребальных обрядах многих народов. Греческий Харон перевозил души умерших через реку забвения на «сшитом челне» (вероятно, из шкур), писал Вергилий. Наши предки сажали покойника в лодки-долбленки, складывали у ног все его имущество, поджигали и пускали по течению, в страну Вечности. И так далее.
Основной тайной ладьи Хеопса была и осталась проблема ее назначения. Открывший ладью Маллах ни секунды не сомневался, что имеет дело со священной Солнечной баркой — манджт, — в которой бог Солнца Ра проплывает по дневному небосводу вместе со своим сыном (в данном историческом контексте — вместе с Хеопсом, ибо каждый фараон считался сыном Ра). Но у Маллаха нашлось много противников. Во-первых, говорили они, зачем Ра понадобилась лодка Хеопса, когда у него есть своя? Во-вторых, в траншее не нашлось никаких атрибутов священной Солнечной ладьи: не было изображений самого сокологолового бога, нигде нет следов нарисованного солнечного диска Атума или священных жуков-скарабеев Хепри. Наконец, солнечные барки никогда не управлялись с помощью вёсел. Вёсла богу ни к чему, да и кого он за них посадит? Фараонов, своих детей?
