Юноша снял рубашку и майку и закатил штанины до колен. Волосы слиплись, веки смыкались от усталости, пот и угольная пыль темным налетом покрывали его кожу. Он коротко взглянул на Нестора и снова принялся бросать уголь. Отблески пламени плясали на теле Кристофера, глаза лихорадочно блестели.
Старик некоторое время молча смотрел на него, затем, не произнеся ни слова, подошел к котлу и всунул внутрь кусок сухожилия какого-то животного. Когда он вытащил его, оно было разъедено, будто кислотой, и распалось при первом прикосновении.
— Проклятье! — Нестор был разгневан, но не слишком удивлен. — Все напрасно, — и глубоко вздохнув, добавил, — можешь прекращать, мой мальчик.
Кристофер покачнулся и, вероятно, упал бы, если бы в последний момент он не оперся на лопату.
— Напрасно? — выдавил он из себя. Его голос почти не было слышно, так глухо и сухо он звучал. — Вы хотите сказать, — он поперхнулся и закашлялся, — вы хотите сказать, что ничего не вышло?
— Ничего не вышло? — повторил Нестор, покачав головой. — Мальчик мой, ведь ты даже не знаешь, о чем идет речь.
Кристофер сел на корточки, закашлял и сплюнул в огонь.
— О Великом Творении, как мне казалось, об aurum potabile. — его взгляд остановился на Несторе. — Разве нет?
Старик пристально уставился на него: в его глазах читалось если не признание, то совершенно точно удивление.
— Мне кажется, ты прочел кое-какие книги.
Кристофер хотел было согласиться, но затем лишь покачал головой.
— Мне рассказывал об этом брат Маркус, мой опекун в приюте. Он говорил о том, что это игра воображения христианских монахов средневековья.
— Таким образом, добрый человек все упростил, — ухмыльнувшись, сказал Нестор. — Но пойдем, мой мальчик, вымойся сначала. — Он указал на высокую бочку с водой в другом конце сада. — Потом, мы сможем поговорить.
После того как Кристофер смыл сажу и пот, Нестор повел его назад в лабораторию и объяснил функции котла. Огонь должен гореть всегда — всегда — строго сказал он, поскольку печь атанор — сердце искусства алхимии. Он показал ему колесики и рычажки, с помощью которых пламя могло уменьшаться, чтобы не было нужды постоянно подбрасывать уголь. Вскоре Кристофер знал каждую техническую деталь аппаратуры, однако, не узнал для чего она используется. Укротив свое нетерпение, он задавал только простые вопросы и внимательно прислушивался к словам своего приемного отца.
В конце концов, после того как Нестор показал ему некоторые устройства для проведения опытов на столиках и полках, старик уселся в богато украшенное кресло на передней стороне сада, а Кристофер — напротив него на старой софе. Над ними раскинулся стеклянный свод, отделяющий их от серого утреннего неба. Нестор сидел спиной к зарослям кипарисов перед замком, а за ним — словно ряд огромных копий — выстроились деревья.
