— Отец! — закричала она.
Пыль и тьма поглотили чистый звук её голоса, и он прозвучал надтреснуто и глухо.
— Отец, впусти меня! Пожалуйста!
Никто не ответил. Руки Ауры беспомощно ощупывали дверь, она изо всех сил налегла на неё, но почувствовала только её резной рисунок.
Она кричала снова и снова, она умоляла его, но вход на чердак оставался закрытым. Отец не хотел её видеть, отказывался говорить с ней.
Сраженная, она опустилась на верхнюю ступень, прислонившись спиной к двери. Её трясло от отчаяния.
Издали раздался крик пеликана.
* * *
Вена в сумерках — город в волшебном свете газовых фонарей. Кареты и экипажи стучат обитыми железом колёсами по мокрой от недавнего дождя мостовой. Уличные торговцы расхваливают напоследок свой товар, некоторые уже собрали ларьки и поворачивают повозки к своим жилищам на окраине города. Одинокие трамваи дребезжат по старым улочкам, их звон даже издали звучит пронзительно и неприятно. Дети с криками снуют среди выброшенных торговцами отходов в надежде найти в них какую-нибудь ценность: целое яблоко или экзотический, заморский фрукт. На какое-то время дождь прибил к земле угольный запах печей, но вскоре он уже снова поднимается над мостовой.
Рота кайзера, чеканя шаг, промаршировала через площадь Фреюнг. Это была одна из самых больших площадей в сердце города. Когда-то на этой площади, в тени шотландского монастыря, казнили предателей, погружая их головы в бочки, наполненные водой. Сегодня люди собирались здесь на праздники и ярмарки.
Джиллиан, гермафродит, вышел из-за пёстро обклеенной афишной тумбы, служившей ему прикрытием, и в который раз внимательно огляделся по сторонам. Площадь была всё еще полна людьми, хотя многие уже направлялись на прилегающие к ней улицы. Вспыхивающий свет газовых фонарей был резкой противоположностью мягкому красному свету заходящего солнца. Оно уже давно исчезло за крышами домов, но небо на западе все ещё тлело. На востоке же наступала ночь, и с её приближением страх Джиллиана усиливался.
Ему предстояло нелегкое дело. В своём послании Лисандр дал ясно понять, что он не потерпит, если Джиллиан ответит отказом или не явится в указанный час. Джиллиану волей-неволей пришлось бы увидеться с Лисандром. У него не было никаких сомнений на этот счет.
Правда, неизвестно, удастся ли ему при этом застать Лисандра врасплох. А если и удастся, то он только докажет этим, что ничего не забыл за эти годы.
Если бы он не знал его лучше, то он, наверное, пробрался бы в шотландскую церковь, чтобы помолиться там перед статуей Мадонны. Жители Вены почитали её как чудотворную. Но Джиллиану были чужды подобные обычаи. Никто не сможет ему помочь когда он окажется лицом к лицу с Лисандром, даже он сам. Это и было самым страшным: его собственная беспомощность. Казалось, давно прошли те времена, когда он был зависим от других, и подчинялся их приказам. Но он уже давно не слышал о Лисандре. О, небеса, после стольких лет…
