Данилов понятия не имел, как называется особняк в Воротниковском, и моментально почувствовал себя тем, кем был на самом деле, — плохим сыном.
— Среда на будущей неделе, — повторила мать медленно, как будто Данилов был недоумком. — Запиши, пожалуйста, Андрей. Мы прилетим во вторник, и я не успею ничего проконтролировать, но прием организует Ольга, потому все должно пройти хорошо.
— Я постараюсь прийти.
— Нет. Ты не постараешься, а придешь. В конце концов, это просто неприлично.
— Что неприлично, мама?
— Неприлично, что ты так долго и так старательно игнорируешь свои обязанности, Андрей. На это уже обращают внимание.
— Кто обращает?
Мать промолчала. Она отлично умела не слышать того, что, по ее мнению, не нужно слышать.
— Лиду я пригласила, — проинформировала мать, — попросила ее освободить для нас вечер. Она вчера тебе не говорила?
Данилову вдруг показалось, что ему не около сорока, а одиннадцать. Он даже почувствовал запах — тот, который окружал его, когда ему было одиннадцать: полироли, ковров, дорогих французских духов и синтетической шерсти многочисленных зверей, которыми была уставлена его комната. Ему все время дарили игрушки, а он в них не играл. Не любил.
В тот день ему исполнилось четырнадцать. Он вернулся из школы и обнаружил, что в его комнате больше нет никаких игрушек. Он долго стоял посреди огромного почти пустого зала, в который превратилась комната, и не понимал, что могло приключиться с его зверями, — и сообразил наконец. Мать дала ему понять, что детство кончилось.
Таким образом, Данилов знал совершенно точно, когда кончилось его детство — в промежутке между половиной девятого утра и двумя часами дня, когда ему исполнилось четырнадцать лет.
— Спасибо, мама, — поблагодарил Данилов, — я мог бы пригласить ее сам, но все равно спасибо.
— Да, — согласилась мать. — Мне так спокойнее. Я никогда не знаю, чего от тебя ждать, поэтому мне проще все сделать самой.
«Например, пригласить мою любовницу проводить меня на светский раут, — подумал Данилов, — чтобы мне не пришло в голову потеряться по дороге».
— И не забудь поздравить отца, — непререкаемым тоном, который так хорошо знал Данилов, напомнила мать. — Не обязательно лишний раз демонстрировать ему, что тебя не интересуют его успехи. Хорошего тебе дня, Андрей.
— Спасибо. До свидания, мама.
Кто сказал, что семья — это такое место, где все друг друга любят, жалеют, утешают и принимают такими, как есть? Семья — это худшее из испытаний, потому что получить по физиономии от чужих вовсе не так ужасно, как от близких.
