Как видим, описания довольно образны и точны. Однако необходимо добавить, что судороги не всегда являются обязательным компонентом эпилептического приступа. При так называемых малых припадках больной лишь на одну-две секунды застывает, устремив взор в одну точку, тут же приходит в себя и продолжает начатое дело.
При большом припадке за одну-две секунды до его начала больной ощущает предвестники, ауру. В переводе с греческого это означает дуновение, легкий ветерок. Однако предвестниками припадка могут быть не только ощущения легкого дуновения ветерка, но и необычный запах, давление под ложечкой, иногда непроизвольное движение, насильственный крик или экстатическое состояние. После ауры больной теряет сознание, тело его сначала резко напрягается и вытягивается, затем он начинает биться, на губах появляется пена, непроизвольно выделяются кал и моча. Припадок продолжается обычно две-три минуты, а затем наступает сон.
Для эпилепсии характерны и так называемые сумеречные состояния сознания, когда человек действует автоматически, не отдавая себе отчета. Такие периоды могут длиться от нескольких часов до нескольких недель, не оставляя следов в памяти. Иногда у больных возникают длительные психотические состояния со страхами, бредом и галлюцинациями, которые могут носить и религиозный характер. Это обстоятельство, так же как и способность больных впадать в экстаз, способствовало представлению об эпилепсии как о священной болезни.
Жрецы и шаманы искусственно вызывали у себя глубокие судорожные припадки с экстатическими состояниями и галлюцинаторными переживаниями, выдавая себя за проводников божественных повелений. Однако уже в глубокой древности существовал и другой взгляд на природу эпилепсии, начисто отвергающий ее божественное происхождение. Отец медицины Гиппократ (V-IV в. до н. э.) посвятил эпилепсии специальный труд, в котором, в частности, сказано: "Относительно болезни, называемой священною, дело обстоит таким образом: нисколько, мне кажется, она ни божественнее, ни более священна, чем другие, но имеет такую же природу происхождения, какую и прочие болезни. Природу же ее и причину люди назвали каким-то божественным делом вследствие неопытности и удивления, потому что она нисколько не похожа' на другие болезни... Мне кажется, что первые, признавшие эту болезнь священною, были такие люди, какими и теперь оказываются маги, очистители, шарлатаны и обманщики... они за неимением средств, чем бы действительно могли помочь, из опасения, чтобы не сделалось явным их полное невежество, провозгласили, что эта болезнь священна... для того, чтобы в случае, если;
