— Есть, — откликнулся Кожохин. — Первосортные, должен сказать.
В спальне пожар наделал больше бед. Мрачно чернела обуглившаяся кровать. На ней обгоревшие мокрые книги. Шухов придвинулся, осторожно перебрал их, полистал, пожал плечами. В голове мелькнуло: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты». Попробуй вот скажи. Сименон, Достоевский, Полевой, Ильф и Петров. Странный ассортимент. Что роднит этих писателей? Что привлекало в этих книгах Назарова?
— Ну что ж, пойдем поговорим, Иван Петрович, — сказал Шухов. — Шофер твой мне уже кое-что доложил. Новый, смотрю, у тебя шофер, молодой, любознательный. Версии разрабатывает.
— Интересуется, — сказал Кожохин. — Так вот. Из вещей тут еще будильник был. Я его тоже на экспертизу отослал. Мало ли что.
Они вышли на кухню. Шухов сел на табуретку. Кожохин устроился рядом, сдвинул на край стола протоколы.
— Два дня назад Назаров продал дом старику Комарову, Видели его?
Шухов кивнул.
— Импозантный старикан.
— Комаров тут, на «нарыве», — фигура, — сказал Кожохин. — Богатый старик, держит пасеку. Медом торгует на базаре. Собрался сына женить. Вот и купил дом. Сделку они с Назаровым оформили как полагается. Деньги Назаров взял наличными. Семь тысяч рублей. Странно, правда? Кто сейчас такие суммы берет наличными? Ну вот. Комарову Назаров сказал, будто бы, что из дома съедет в понедельник. А в субботу вечером вдруг заказал такси на воскресенье на четыре утра. Говорил я с диспетчером парка. Машину они послали, как обычно, минут за пятнадцать до назначенного часа. Девушка эта, диспетчер, перед тем как отправить такси, позвонила Назарову. Он ответил, что уже встал и будет ждать машину на улице. Таксист подогнал автомобиль к дому без нескольких минут четыре и увидел пожар. Пока тут ничего странного нет. Правда?
— Пожалуй. И потом я это слышал, — сказал Шухов. — Таксист вызвал пожарных…
— А они нас, когда увидели труп. В кармане пиджака, что на стуле висит, мы нашли билет на поезд в четыре тридцать до Сочи. Похоже, что Назаров укладывал чемодан, когда его убили. Денег в доме не обнаружили.
Кожохин порылся в бумагах, лежащих на столе.
— Теперь слушайте внимательно, — сказал он. — Начинаются странности. Соседи, которых я опросил, говорят, что к Назарову ходила женщина. Некая Елизавета Мокеева. Работала она киоскером «Союзпечати» на Красноармейской.
— Работала?
— Вот, вот. Выяснил я, что она уволилась в тот день, когда Назаров продал дом. Сегодня в четыре тридцать тем же сочинским поездом уехала до Харькова. Ее квартирная хозяйка видела билет. В пять утра я позвонил на первую же крупную станцию. На следующей станции Мокееву с поезда сняли. У нее в чемодане оказалась пачка банкнотов. Семь тысяч. Я выслал туда машину. Представляете ситуацию?
