«А в это время Бонапарт переходил границу…».
20 октября немцы заняли Ишунь, форсировали устье реки Чатырлык и по побережью Каркинитского залива начали входить в глубь полуострова, в степь. Даже теперь командующий 51-й армией не ориентируется в обстановке: он отдает Батову категорический приказ «удержать Ишуньские позиции» и одновременно указывает генералу Савинову на необходимость «упорно оборонять Чонгар и Сиваш», где противник не проявляет никакой активности.
Через два дня Ставка отозвала генерала Кузнецова в Москву, а командующим всеми силами в Крыму назначила вице-адмирала Г.И. Левченко.
24–26 октября войска выдвинувшейся на север Приморской армии Петрова и оперативной группы Батова пытались нанести контрудары, но части вводились в бой с ходу, разрозненно, без артиллерийской поддержки и поставленных целей не достигли. Манштейн бросил на чашу весов переданную ему из группы армий «Юг» 132-ю пехотную дивизию, и немцы окончательно захватили инициативу.
Как красиво изложил суть проблемы генерал Батов, советские соединения «приняли участие в боях, но разновременно. Если не бояться метафор, то можно сказать, что на арене ишуньского боя выступала то одна, то другая наша дивизия и исполняла свой героический монолог… Доблестью солдат и искусством командиров и политработников в масштабе полков и дивизий приходилось компенсировать отсутствие собранности и единого целеустремленного плана в целом». Иными словами и без метафор, доблестью солдат и строевых офицеров, их жизнями в очередной раз оплачивалась бездарность оперативного руководства.
Конечно, не будем забывать о том, что по численному составу штат немецкой дивизии превосходил штат советской примерно на треть, но верно также и старое тактическое правило, что один солдат в обороне равен трем наступающим. Но даже и этого соотношения не было, советская сторона на ишуньских позициях обладала явным численным превосходством над противником. Зато в течение всего сражения наши части не имели связи между собой и командованием, поэтому штабные «направленны день и ночь носились по степи». Как будто не изобретал радио Попов еще в 1895 году и, вроде бы именно в России (впрочем, чему здесь удивляться, если всего двадцатью днями раньше Ставка Верховного Главнокомандования узнала о разгроме на московском направлении трех своих фронтов из сообщения берлинского радио). А наша авиация после ввода в сражение 8-го авиакорпуса люфтваффе утратила господство в воздухе.
