Что же касается других тибетских материалов, то Гедун Чопел, очевидно, был знаком с любовной лирикой Далай-ламы VI. Он наверняка был наслышан также о проделках пресловутого Дяди Томпа,[21] к примеру, как тот переоделся монахиней и несколько месяцев пробыл в женском монастыре, в результате чего многие монахини забеременели. Долгое время шалости Дяди Томпа сходят ему с рук, потом его ловят и связывают, но он снова оставляет всех в дураках и сбегает, почти как Братец Кролик.
Гедун Чопел упоминает о том, что «сложные места разъяснял старый брахман». Тем брахманом, вероятно, был ученый, специалист по санскриту, сведущий в индийской эротической литературе; он помогал Гедуну Чопелу разобраться в трудностях, встречавшихся в вышеупомянутых санскритских текстах.
Поскольку Гедун Чопел был монахом, естественно возникает вопрос о том, вступал ли он в интимные связи. В «Трактате о страсти» имеется множество свидетельств тому, что такие связи у него были. В первую очередь в разделе, где обсуждается вопрос существования у женщины регенеративной жидкости, он признается в своей любви к эротике:
«Поскольку мне нравится обсуждать нижнюю часть тела, я спрашивал об этом у многих подруг, но, кроме грозящих мне кулачков и стыдливого смеха, не получил ни одного честного ответа».
Он говорит о том, что его давнее влечение к женщинам несовместимо с данным им обетом воздержания:
«Я не стыжусь женщин и верю им. В прошлом я и вправду был негоден для обетов, уподобляясь тому, кто сдерживает зло, отрекаясь от добра, но в последнее время здесь (в Индии) пресечены самые недра (т. е. даже остатки) обмана».
Он намекает на то, что раньше, соблюдая монашеские обеты, он занимался самообманом, который прекратился, когда, приехав в Индию, он от них отказался.
С большей откровенностью он говорит о том, что, благодаря его познаниям в области секса, его удел — написать книгу на эту тему для тибетцев:
«Рыба, плавающая в воде, хорошо знакома с водой. Лучше всего знаешь то, что сам испытал. Памятуя об этом, я вложил много труда В этот трактат — свой удел».
После подробного рассказа о сексуальных пристрастиях индианок он заявляет, что вступал в половые сношения с женщинами из двух тибетских провинций — Кхам и Дзанг. Так как, по его словам, он не изучил на собственном опыте особенности жительниц трех других областей Тибета, он не вправе подробно описывать нравы тибетских женщин:
«Женскую природу следует рассматривать также применительно к стране Тибет, но поскольку я не знал иных, кроме женщин из Кхам и Дзанг, мои познания в этом ограниченны. Жительницы Кхам мягкотелы и чрезвычайно ласковы. Жительницы Дзанг опытны в технике; они умело движутся, находясь под мужчиной.
