— Полагаю, он и не умеет притворяться, — буркнул Арвистли.
— Он не всегда считает нужным притворяться, — возразил Мэн-Ся, — однако по части розыгрышей и хитростей он опередит и тебя и меня. Обличье варвара и грубияна — лишь личина. И в большинстве случаев под эту маску лучше не заглядывать, можешь мне поверить.
Арвистли вздохнул:
— Как странно и сложно устроен мир! Я все время пытаюсь постичь его устройство, но каждый раз, когда мне кажется, будто я заглянул в самую его сердцевину, выясняется, что я так же далек от разгадки, как и в самом начале моего исследования.
Помолчав, Мэн-Ся снова нарушил молчание:
— А слуга, который приносил фазана, — он был настоящий?
— Да, — не без гордости ответил Арвистли. — Правда, он действовал во сне, так что наутро, скорее всего, ничего не вспомнит.
Мэн-Ся встал и поклонился Арвистли.
— Говорю тебе это без всякой зависти, Арвистли: ты воистину великий мастер иллюзий. Я выражаю тебе свое почтение и желаю приятных снов. Для меня будет честью путешествовать в твоем обществе, и я надеюсь многому от тебя научиться. Это не лесть.
Он снова поклонился и быстро побежал вверх по лестнице, направляясь к своей комнате. Но когда он проходил мимо двери, за которой храпел Конан, он чуть замедлил шаги. Храп тотчас прекратился, и неожиданно дверь приоткрылась. Мэн-Ся метнулся в сторону, однако киммериец оказался проворней: он успел схватить маленького кхитайца за полу одежды.
— Ай! — вскрикнул Мэн-Ся тонким голосом.
Конан втащил его к себе в комнату и запер дверь.
Мэн-Ся моргал, рассматривая в темноте огромную, угрожающую фигуру.
Ты поговорил с ним? — спросил Конан. — С этим чародеем?
— Да.
Конан перевел дух и уселся на кровать. Мэн-Ся, скрестив ноги, устроился на полу и уставился на киммерийца немигающим взглядом блестящих узких глаз.
— Это его лап дело? — спросил Конан мрачно. — Все эти смертоносные иллюзии, которые едва нас не загрызли?
— Вряд ли, Конан, — покачал головой Мэн-Ся. — Он просто шарлатан. Немножко иллюзий, малость внушения, чуть-чуть лжи… Это бездельник, который тратит кучу усилий на то, чтобы продолжать оставаться бездельником и ни в коем случае не быть вынужденным заняться каким-нибудь трудом. Лучше всего для него подошла бы должность шута при каком-нибудь королевском дворе.
— Откуда у тебя такая уверенность? — осведомился Конан.
— Важно ведь не только то, что говорит человек, но и то, как он говорит, — ответил Мэн-Ся. — Я смотрел и слушал. Он незлой человек. Он не смог бы создать нечто, такое, что привело бы к гибели людей. Это не в его характере.
