Конан взмахнул мечом и, не колеблясь, нанес удар ближайшему гирканцу. Клинок опустился на шею нападавшего, и голова покатилась по рыночной площади. Зеваки отскакивали, давая ей дорогу. Никому не хотелось соприкасаться с жутким трофеем. Пыль набилась в глаза и ноздри умершего. Наконец голова остановилась, слепо таращась на продавца конской упряжи. Тот плюнул и ушел в свою лавку.
Завизжала какая-то женщина. Толпа начала разбегаться.
И тут наконец на площадь явились стражники.
Большими круглыми щитами они оттеснили толпу, заставив ее вернуться на место происшествия. Толпа, выплеснувшаяся было в соседние улицы, опять заполнила площадь. Люди кричали, женщины истерически плакали и умоляли отпустить их домой. Какая-то кухарка повисла на шее капитана стражников, тыча ему в лицо только что купленной рыбой и уверяя, что «хозяйка повесит ее на воротах собственной кухни, если рыба протухнет». Кухарку едва отодрали от капитана, и она, не веря собственной удаче, бросилась бежать по улице — подальше от площади.
Другие оказались менее удачливы. Прокладывая себе дорогу через толпу, стражники приближались к носилкам. Там стоял, тяжело дыша, киммериец. Бездыханное тело гирканца лежало возле его ног, еще двое, раненые, отползали в стороны и скулили, точно побитые псы. Негры-носильщики настороженно смотрели по сторонам, а человек, прятавшийся в носилках, не давал о себе знать.
— Это твоих рук дело? — осведомился капитан стражи.
Конан посмотрел на изрубленного гирканца и отступил на шаг. Затем перевел взгляд на капитана:
— Уточни свой вопрос. Что именно здесь должно быть делом моих рук?
Капитан указал на труп:
— Вот это.
— Для начала, этот предмет изошел из лона какой-то несчастной шлюхи, которой не достало ума утопить младенца сразу же после рождения, — задумчиво произнес Конан.
Капитан понял, что над ним издеваются, и поднес меч к горлу киммерийца.
— Отвечай, когда тебя спрашивают представители закона!
— Интересно, где были представители закона, когда этот ублюдок пытался прикончить даму в носилках и ее рабов?
— Вопросы задаю я!
— А, — сказал Конан, зевая, — а я не понял. Ну, спрашивай.
— Кто убил этого человека?
— Если речь идет об этой навозной куче… — Конан указал на труп гирканца жестом философа-созерцателя.
Один из раненых прервал его и подал голос:
— Он набросился на нас! Он убил нашего товарища! Этот варвар — настоящий дьявол!
Капитан нахмурился.
— Я арестую тебя, — обратился он к Конану. — Полагаю, в тюрьме ты станешь более разговорчивым.
