— Ну да.
— Со своими запросами. — Он спрятал лицо в ладонях. — Такой ночи, как последняя, я больше не вынесу. Просто не вынесу. — Он взглянул на меня. — Тварь ненасытная. Рассказать тебе про одну из ее штучек? Рассказать? Она отсасывает тебе, после того как ты ее трахнул! После. Вот так. Сука. Что скажешь?
— Пиздец просто. В лучшем смысле этого слова.
— Конец света — можешь мне поверить. А еще она теребит тебе яйца всю ночь, пока ты делаешь вид, что спишь. А еще она ковыряется своими… ну, ты понимаешь.
— Что — прямо у тебя в жопе?
— Точно.
— И что тут страшного? — спросил я нетерпеливо. — Уж должен был привыкнуть.
— Но у нее не ногти, а когти.
— А не мог бы ты просто — о, Господи — переговорить с ней обо всем этом? Окоротить ее, одним словом.
— Конечно нет. Что за бредовая мысль. А знаешь, сколько у нее было любовников? Угадай. Ну, смелее. Угадай. Больше сотни за два года!
— Чушь.
— Истинно говорю. Она и не скрывает. Если прикинуть — по одному в неделю. У Кейна все ее трахали. У Торки все ее трахали. Все и везде ее трахали. Куда ни глянь. Каждый прохожий ее трахал! Ни разу не встречал человека, который бы ее не трахал. И носильщики, наверно, трахали. И уж лифтеры ее точно трахали. И…
— Я ее не трахал, — заявил я, решив поставить точку в этом пугающем обмене опытом.
И что же услышал в ответ?
— Но ты бы мог, Терри. Честно. Никаких проблем. Она частенько говорила, что ты ей нравишься. А она вечно трахается с теми, от кого ее воротит. Слушай, она тебя хорошенько прощупает. Это точно. Хочешь скажу, с чего она начинает? Только ты собираешься ее поцеловать, как она обеими руками вцепляется в твой…
Да неужто? Ой, не похоже, чтобы она на меня клюнула. (Все прочие-то клевать и не думают.)
Девицу, которую я сейчас от Грегори вроде как отшиваю, зовут Миранда. Ей девятнадцать. У нее жесткие светлые волосы, душевная фигурка, влажные синие глаза и большой, резко очерченный рот. Она хорошенькая, и я, похоже, ей не чета. Но вообще-то выглядит она шикарно. И характер у нее, наверное, не простой (вероятно, она и делала все, о чем рассказывал Грегори, если ее об этом просили). Не считая того обстоятельства, что я по уши влюблен в Миранду, есть еще три убедительнейшие причины, по которым я готов принять у Грегори эстафету.
Во-первых. Она мне действительно нравится. В отличие от стандартных партнеров Грегори женского пола (надменных сирен с рельефными чертами лица, крупами племенных кобылок и именами вроде Анастасия или Тэп. Все они лощеные, дорогие и почти всегда вдвое выше меня. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не называть их сэр), Миранда ухитряется производить впечатление представительницы рода человеческого: встретив ее, легко проникнуться мыслью, что вы оба — с одной планеты. Вместо вялого отвращения — или, чаще, заученного равнодушия, — с каким девицы Грега обычно реагируют на мое появление, Миранда узнает меня, говорит «привет», «до свиданья» и всякое такое. На самом деле я сталкивался с ней всего дважды: первый раз, когда забавная малышка, пыхтя, поднималась по лестнице (она, видите ли, «забыла» про лифт), и второй — когда крохотная глупышка одевалась поутру (после того кэк Грег убежал на работу. Нет, сисек ее я не видел). Оба раза она добродушно поболтала со мной.
