«Дела идут, все боле-менее».
Мне не поверили, и оставалось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
Но подан знак:
«Бурите здесь!»
А с нефтью как?
— Да будет нефть!
И бил фонтан и рассыпался искрами.
При свете их я бога увидал,
По пояс голый, он с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и помню ночью я
На той земле танцующих людей.
Я счастлив, что, превысив полномочия,
Мы взяли риск и вскрыли вены ей.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
«Дела идут, все боле-менее».
Что прочь сомнения, что есть месторождение,
Что больше «более» у нас и меньше «менее».
Так я узнал:
Бог нефти есть,
И он сказал:
«Да будет нефть!»
Депешами не простучался в двери я,
А вот канистры в цель попали, в цвет.
Одну принес под двери недоверия,
Другую внес в высокий кабинет.
Я доложил про смену положения:
Отрекся сам владыка тьмы и тли,
Вчера я лично принял отречение
И вышел в нефтяные короли!
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты,
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злые
Зимний ветер уносит во тьму:
«Концы за борт!», «Отдать носовые!»
И «Буксир, подработать корму!»
Капитан, чуть улыбаясь,
Все, мол, верно, молодцы,
От земли освобождаясь,
Приказал рубить концы.
Только снова назад обращаются взоры,
Крепко держит земля, все и так, и не так.
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто моргает маяк?
Все в порядке, конец всем вопросам,
Кроме вахтенных, всем отдыхать.
Но пустуют каюты — матросам
К той свободе еще привыкать.
Капитан, чуть улыбаясь,
Молвил только: «молодцы!»
От земли освобождаясь,
Нелегко рубить концы.
Переход двадцать дней, рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос.
Хоть бы шторм! Или лучше, чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.
Так и есть: Трое — месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит разобрал.
Да за что вы нас благодарите?
Вам спасибо за этот аврал.
Капитан, чуть улыбаясь,
Бросил только: «Молодцы»,
Тем, кто, с жизнью расставаясь,
Не хотел рубить концы.
И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
И еще черти в ступе, и бог знает что,
И красивейший в мире
Фиорд Мильфорсаун,
Тот, куда я ногой не ступал, но зато
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите песню мою,
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь,
Мне и песне: «Молодцы!»
Так, на суше оставаясь,
Я везде креплю концы.
И опять продвигается, словно на ринге,
По воде одинокая тень корабля.
В напряженьи матросы, ослаблены шпринги,
