Я подошел к Уэстбруку:
— По душе ли вашей сестре это новшество?
— Она вне себя от радости, мистер Франкенштейн. Она жаждет знаний.
— Так тому и быть. — Я повернулся к Шелли: — Вот уж не думал, что вы, Биши, способны быть учителем.
— Каждый поэт — учитель. На этот счет Дэниел согласен со мною. Он боготворит поэтов Озерной школы [9]. «Тинтернское аббатство» он способен цитировать по памяти.
— Я знаю последние строки, — прошептал мне Уэстбрук. — Они запомнились мне навсегда.
— Когда же вы начинаете занятия с мисс Уэстбрук? — спросил я Биши.
— Завтра утром. Она придет сюда пораньше. Я дал ей экземпляр «Нравственных историй» миссис Барбо, чтобы произвести впечатление на ее отца, но эту книгу мы оставим. Я хотел бы, чтобы для начала она почитала Эзопа. Он очаровывает воображение и наставляет ум. Будут там и кое-какие трудные слова — их я изъясню.
— Я зайду за ней завтра вечером в шесть, — сказал Дэниел Уэстбрук.
— Но ведь это означает, что вы не сможете прийти на пиесу.
— Пиеса? Что за пиеса?
— «Скиталец Мельмот». Это последняя вещь Каннингема. Открывается завтра вечером. Впрочем, постойте. Если вы, Дэниел, отвезете ее домой в кебе, то успеете встретить нас перед входом в театр.
— Я не приучен к кебам, — сказал Уэстбрук.
— Вот. — Биши вынул из кармана соверен. — Не пропускать же вам драму.
Мне ясно было, что принимать соверен Уэстбруку не хотелось — он сделался неловок и смущен. Биши тотчас же это понял и пожалел о своем естественном порыве.
— Или же вам приятнее было бы провести вечер с сестрой?
— Полагаю, что так. Да. — Уэстбрук отдал соверен Биши. — Вы поступаете щедро, сэр, но, говоря начистоту, к щедрости я не приучен. Сестра моя более достойна ее.
— Все мы недостойны, — сказал Шелли. — Вы же, Виктор, обязательно должны прийти. Вкусим ужасов сполна.
Я согласился и вскоре распрощался с ним. События этой ночи страшно утомили меня. Уэстбрук проводил меня до Бернерс-стрит, ибо, по его словам, мне, чтобы пройти через Сохо, требовался местный провожатый. Услышав шум гулянья поблизости, я инстинктивно отпрянул в сторону.
— Любите ли вы Лондон? — спросил он меня.
— Я плохо его знаю. Он возбуждает во мне интерес.
— Отчего же?
— Жизнь его исполнена энергии. Здесь возможно почувствовать себя частью хода современности. Частью великого дела. Я родом из уединенных краев, где подобные вещи в диковинку.
— Я слышал, вы говорили, что вы из Женевы.
— В некотором смысле — да. Но Женева город небольшой. По сути говоря, я из альпийской местности, где мы привыкли бродить среди гор. Одиночество у нас в крови.
