Ну, помимо интеллигенции, есть еще классы. Крестьянство, например.
К весне 1921 года, по определению В. И. Ленина налицо было "недовольство громадной части крестьянства". [32] Имеется в виду недовольство политикой военного коммунизма начала 20-х годов
Спустя некоторое время. "Крестьянство находится теперь в таком состоянии, что нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас". [33] Очевидно, что и здесь "мы" и "нас" ничего общего не имеют с народом.
На протяжении истории человечества кто только не выступал от имени "трудовых масс", и кто только не являлся их "благодетелями". Теперь вот - коммунисты, которые по словам их вождя, в народе видят скорее оппозиционную силу, чем союзника...
Революция, на фундаменте которой строится социализм, тем опаснее, что ее горькая пилюля густо позолочена, что она к несчастному народу приходит под видом "друга", "избавителя". Революция, однако, не такой уж "платонический бессребреник", а требует для себя за труды "мзды".
Что же она требует? - Очень многого. Она требует, во-первых, жертв телом и кровью. Революция стремится к насильственному перевороту существующего строя, а такие перевороты немыслимы без крови. Революция начертала на своем знамени: "История человечества есть история классовой борьбы". Для нее грубый материализм, требование желудка - единственный фактор истории, почти исключительный кодекс жизни. В какую бы форму ни выкристаллизовывалась революция - национальную или интернациональную она одинаково гибельна. [34]
Революция - это разрушение, разложение... вражда... борьба одного класса против другого. [35]
Революция наполнена безумствами. Она умеет разрушать, а не созидать, умеет вырывать с корнем, но не сеять. [36]
Высшая справедливость, на завоевание которой большевики скликали народ фабричными гудками и которую завоевывали, перетягивая через трупы своих же русских собратьев, оказалась грудой обломков, хаосом, где бродит оглушенный человек. "Жажду" - вот что испытывает он, хотя и не находит в себе смелости сказать это вслух. "Жажду", потому что большевики выпили из его души последнюю каплю божественной влаги.
Рай, который грезился большевикам и во имя которого они наматывали кишки своих идеологических противников на свои кровавые штыки, а своих единомышленников превращая в живой механизм, в номер такой-то - человека в номер, - этот рай оказался призрачным, и уже в нем, этом мнимом раю, надвигается новая революция, пожалуй самая страшная из всех революций революция Духа. [37]
