Христианство -- это религия персоналистическая. Личностная религия. Тема личности. Тема человека. Отсюда потом политики говорят, что права человека и прочая, прочая, прочая, прочая. А всюду поэтому западная христианская цивилизация, как я вам сказал в самом начале нашей лекции, антропоцентричная, человекоцентричная. И Русь начинала с этого. И Русь не пошла по пути других религий, потому что, скажем, претендовал ислам, иудаизм, какие-то иные варианты. Русь избрала себе христианство. Так исторически сложилось. И вся русская культура персоналистическая. Личностная. Здесь есть тема личности, тема человека. Чего мы не найдем, например, в китайской цивилизации, в индийской цивилизации, в арабской и прочая, прочая, прочая. Ну, мы не будем на это тратить время, поскольку наша тему иная. Но с принятием христианства произошла и другая вещь. Мы приняли христианство из Византии. Не с Запада, не из Рима, из Византии. И это сразу отгородило нас от общеевропейского, общезападного пути. Сразу же отгородило нас. Потому что латынь -- язык западного католицизма, язык межнационального общения, язык, подобный сегодняшнему английскому, который связывает всех, воедино оказался для древних русичей, наших предков, недоступен. Ну, только, может быть, для некоторых книгочеев. И взяли мы христианство из Византии не на греческом языке. Поскольку византийское христианство преимущественно было на греческом языке. А взяли мы на каком языке? На древнеболгарском, который и стал церковно-славянским. Поскольку за столетие до принятия христианства Кирилл и Мефодий, как мы знаем, изобрели азбуку и так далее. Это нас отгородило даже от основного движения православия Византии. И отгородило нас от византийской учености, культурности, от византийского права и так далее. То есть, с одной стороны, мы сделали шаг в круг европейских христианских народов. А с другой стороны, одновременно сделали шаг как бы в изоляцию. Как бы в гетто. Это, безусловно, вот такое двойное влияние христианства во многом определило наше дальнейшее развитие, пути развития нашей культуры, в том числе политической. И тотчас же мы у Византии взяли модель власти. О чем часто забывают люди. Не те, которые занимаются средневековой Русью или, там, просто древней Русью, а вот те, которые сегодня занимаются анализом властных структур. То есть они забывают, что у Руси есть такая традиция, в рамках которой она столетиями развивалась. Это традиция византийского понимания взаимоотношений государства и Церкви. Государств и Церковь -- два главных субъекта в средневековом мире. От их взаимоотношений зависело, ну, какова жизнь человека. Вот, например, в католическом Риме и на Западе концепция называлась "двух мечей". Не мячей, а мечей. Да? То есть, мечей, которыми сражаются. Один меч олицетворял собой светскую власть. Это был император, значит, Германской империи. А второй меч, который олицетворял духовную власть, это был Папа Римский. Вот два этих меча боролись друг с другом. А к чему это привело? Это привело к развитию плюрализма. Каждый из европейцев того времени мог выбрать, на кого он опирается. На ту власть или на эту. У него была возможность выбора. И политологи говорят: это одна из причин, один из корней европейской демократии. Плюрализм, момент выбора, возможность разных идентичностей. Я за этих, я за других. И уже возникали политические партии, которые боролись между собой. То есть такой прообраз будущего западного мира.
