Из дома вынесли большой черный пластиковый мешок, сзади шла плачущая Ирина. Я подошла к ней.
— Успокойся, дорогая, полиция найдет, кто это сделал!
— А что тут искать? — со отчаянием в голосе ответила она. — Ленка, кто же еще? Ты свидетель, что она вернулась в контору. Убила и вернулась, как ни в чем не бывало.
— Зачем ей это надо было? Ведь завещание в ее пользу еще не подписано.
— А в любом случае ей надо было его убить. Если подписал, значит, лишний Вадик, зажился на свете. А не подписал, так от злости убила, чтобы поперек не шел! Иначе вдруг на меня с дочкой перепишет все наше добро? — о том, что Елена вложила свой капитал в открытие агентства, Ирина уже не помнила.
Полицейские уехали, и мы вернулись в дом.
— Ты позвонила Елене? — спросила я.
— Не буду, — буркнула она, вытирая кровь с керамического пола палисадника. — Вернется домой, сама все узнает.
— Ну, как знаешь… Я бы позвонила, — я попыталась ее урезонить.
— Слушай, Валерия, ты не могла бы посидеть здесь минут пятнадцать-двадцать, мне надо за дочкой в садик сбегать. Мало ли что, вдруг придет кто?
— Хорошо, — согласилась я, хотя просьба была мне неприятна. Оставаться в доме, где только что произошло убийство! Что у меня других дел нет?
— Я постараюсь быстро! — она бросила тряпку и выбежала из дома.
Первые минуты в опустевшей квартире мне показались тягучими и томительными. Но потом я встряхнулась: это же мне удача привалила! А вдруг коробка со светильником здесь? Нужно ее только найти и отнести профессору. И все! А кто убил Вадима — пусть полиция разбирается.
Нужно было за четверть часа обшарить четыре комнаты и палисадник. Хорошо еще, что коробка — не булавочная головка, по крайней мере, в щели между мебелью и стенами заглядывать не надо.
Ни коробки, ни похожего ничего на кусок заплесневелой бронзы в квартире не было. Я возилась под кроватью в одной из спален, пытаясь не выпачкаться в пыли, когда услышала:
— Собственно говоря, что здесь происходит?
— Запонка закатилась, — придушенным голосом ответила я словами Семен Семеныча Горбункова, но Елена, а это была она, не вняла.
— Не морочьте мне голову! Женщины не носят запонок. Отвечайте, почему вы одна в моей квартире? — в руках она держала нунчаки, но, скорее всего, пользоваться ими не умела, а прихватила для устрашения, увидев ноги, торчащие из-под кровати.
— Да уж, — сказала я, оттряхивая с себя пыль. — И это ваша квартира! Прежде чем вопросы гостям задавать, лучше бы пыль вытерли. А то стыдно, пришла гостья, заглянула под кровать, а там перекати-поле пушистое.
