Взрыв небоскребов «Близнецы» 11 сентября вызвал у Клода бурный прилив положительных эмоций, несмотря на то, что у его белого напарника на бензозаправке, где Клод тогда работал, в Нью-Йорке погибла двоюродная сестра. Это он опять принял за голос крови и под впечатлением даже посетил несколько собраний «Общества молодых исламистов». Правда, со временем, запал несколько угас, молодых исламистов разогнали, «арафатку» он потерял в автобусе в час пик, а вот арабская музыка, и в особенности Зуйра Айяль, молодая тунисская звезда с птичьим голоском и симпатичными ямочками на щеках, остались.
Но сейчас и воспоминания о Зуйре Айяль не согревали. Конечно, в Европе жить сыто и привольно, недаром весь их род полностью перебрался во Францию, перевез невест, бабушек, дядьев, нарожал кучу детей — короче, глубоко пустил корни в богатую и беспечную европейскую землю. Здесь и социальное обеспечение, и всякие гарантии — даже если не работаешь, деньги все равно платят! И обидеть тебя все боятся, даже наоборот — позволяют себя обижать… Когда Клод пару лет жил в Париже, он с братьями несколько раз участвовал в выступлениях против властей: бил витрины, переворачивал и поджигал машины, выкрикивал лозунги против коренных белых жителей, бессовестно угнетающих темнокожих мигрантов… Но потом Асаха посадили в тюрьму за разбой, а его отправили от греха подальше обратно — к тетушке в Бозонель. И все бы хорошо, если бы он не оказался там, где оказался. Непонятно где, но в месте жутком и страшном. Здесь социального обеспечения не получишь и права не покачаешь… Скорей тебя самого на куски порубят… Нет, лучше бы жил себе в Рабате, работал барменом в том самом отеле, и с управляющим бы подружился…
Его дважды водили в «аудиторию для бесед», где показывали разные ужасы, сорвали два ногтя на левой руке и все предлагали сознаться в занятиях колдовством. Фара каждый раз терял сознание, его водворяли обратно в «шкаф». Сегодня его предупредили, что в Женеву вернулся отец Игнасий Доминиканец, папский легат, который лично проведет дознание по всей форме в присутствии святой комиссии…
— Вы что-нибудь помните из того, что происходило в медной пещере под Котленом? — спросил белый монах, по всей видимости, тот самый отец Игнасий.
— Ничего не помню.
— И за какою причиною вы истощили колодцы упомянутого селения… — Отец Игнасий сделал небольшую паузу. — Не помните тоже?
— Ничего я не истощал, — совершенно искренне возмутился уборщик.
