Женский голос в дальнем конце зала тихо выдохнул: «Боже мой!..»
— Не понимаю, — произнес над самым ухом Плюи главный конструктор, с близоруким прищуром вглядываясь в панель. — Так не бывает. Шестьсот тераэлектронвольт!..
— А мы рассчитывали всего на сто шестьдесят, — кивнул Плюи.
— Но это же…
— Уже семьсот восемьдесят тэв, — сказал Плюи, с убийственным спокойствием следя за показаниями приборов. — И значение непрерывно растет. Очень быстро.
— Может, эти ваши протоны, вместо того чтобы столкнуться и разлететься подобру-поздорову, решили в звездные войны поиграть? — резко спросил Жераль. Он заметно побледнел. — Вы понимаете, что это жесткое излучение? Что мы с вами практически в открытом космосе — только без скафандров?
— Будь это так, при таких значениях мы с вами уже успели бы лишиться всей слизистой и кожных покровов, — ответил Плюи. — Да и кровяных телец, пожалуй, тоже… Следовательно, мы не могли бы с вами разговаривать.
— Но что тогда?.. Приборы врут?!
— Потрудитесь взглянуть на наши энергодатчики. Те же значения. Приборы в порядке.
— Так в чем же дело? — воскликнул мсье Жераль. — Куда уходит энергия?
— Не знаю, — отрывисто сказал Плюи. — Восемьсот сорок тэв. Нет, уже восемьсот пятьдесят… Отключайте магниты. Ускоритель на холостой ход. — Он сглотнул и добавил: — Эксперимент закончен.
В операторской началась сосредоточенная работа: бесшумно нажимались кнопки, щелкали тумблеры, отдавались короткие команды и поступали столь же короткие доклады, гасли дисплеи, с тяжелым вздохом умолкали отключаемые приборы. Все шло четко — действия персонала во время срочной остановки ускорителя были хорошо отрепетированы.
Научный руководитель проекта похлопал себя по карманам, потом посмотрел на пульт, где оставил записную книжку. Книжки на месте не было.
— Эй, кто взял мою книжку? — крикнул Плюи.
Ирак. Усиленный взвод на марше
В штабном «Хаммере» кроме кондиционера есть также холодильник с содовой и бурбоном, а в перчаточном ящике лежат две или три сигары, оставшиеся от полковника Гамильтона, большого любителя красивой жизни. Заманчиво, ничего не скажешь. Командир взвода капитан Маккойн мог бы сидеть здесь, в прохладном салоне, даже должен был сидеть, поскольку там рация, местная связь, да и новое предписание вышло в апреле, запретившее офицерам передвигаться в составе колонны на виду у возможных снайперов.
Но капитан любил сидеть на броне или в продуваемом кузове грузовика, как сейчас, под защищающим от солнца тентом, так он чувствовал себя привычней: обзор лучше, к тому же личный состав под рукой, а значит, и за дисциплиной следить сподручнее. Мако — бывалый морпех, морской дьявол с перепонками между пальцев, как здесь говорят, и плевать ему на это предписание. Две военные кампании, больше полусотни боевых операций на выезде, в большинстве из которых он командовал группой и, кстати, ни разу не облажался. В обычном армейском подразделении этого послужного списка ему, пожалуй, хватило бы, чтобы именоваться полковником Маккойном и даже, возможно, командовать бригадой. Но в морской пехоте сделать карьеру гораздо сложнее… Потому что здесь постоянно смотришь в лицо врагу и, без всякой там дипломатии и хитроумного политеса, надираешь ему задницу, чем Маккойн и занимался последние восемнадцать лет. И, надо признаться, ему эта работа нравилась.
