– Это модель Даниэлы Бонджорно. Редчайший цвет: спинка гусеницы китайского шелкопряда, как раз под цвет ваших глаз. Один-единственный экземпляр. Очень дорогая вещь.
Нико даже стал чуть заикаться от волнения. Роберто важно кивнул, и Паола отправилась в примерочную.
Когда она вышла оттуда, в магазине наступила мертвая тишина. Роберто и Нико смотрели на нее во все глаза, потом покосились друг на друга и опять на нее.
– Ты великий человек, Нико, не менее великий, чем твоя эта Даниэла Бенвенуто.
– Бонджорно.
– Вот-вот. Именно Бонджорно. С сегодняшнего дня, Паола, будешь носить только ее творения.
– Слушаюсь, мой повелитель, – смиренно ответила она.
– Ты понимаешь, Нико, до этой минуты я был свято убежден, что одежда женщину только портит. Ты и Даниэла перевернули все мои взгляды на этот предмет. Спасибо тебе.
– Вот эти золотые сандалии и сумочка исключительно подойдут и, на мой взгляд, завершат ансамбль.
– Все, что ты считаешь нужным, Нико. Твое слово для меня закон.
Нико, сияя от гордости, достал фирменный пакет.
– Нет, Нико. Упаковывать не надо. Ты ведь пойдешь прямо в этом? – обратился он к Паоле.
– А как же иначе. Но кое-чего все же не хватает. Нет ли у вас чего-нибудь из белья?
– Что вы имеете в виду, синьорина Паола? – церемонно спросил Нико.
– Я имею в виду дамские трусики. Ну, знаете, такой предмет женского туалета, который надевают на…
– Я понял, – почему-то покраснев, сказал Нико.
– А то я свои где-то потеряла. Ты не помнишь где, Роберто?
– Ума не приложу. – Роберто сокрушенно покачал головой. – Жаль, хорошие были трусики. Но ничего, не расстраивайся, Паола, я уверен, что Нико поможет нам. Не так ли, Нико?
Нико стоял красный, как рак, не понимая, шутят они или всерьез.
– Извини, Роберто, но мы не торгуем женским бельем. Есть один магазин чуть дальше по улице…
– Ни за что. Больше никаких магазинов, кроме этого, для меня не существует. Придется сегодня обойтись без трусиков. А что делать? – Паола всем своим видом изобразила растерянность.
– Об этом ведь никто, кроме нас, не знает, – сказал Роберто. – Нико никому не скажет, верно? Значит, аппетит пропадет только у меня, а это не так страшно. Я и не на то готов ради тебя, любимая.
– Что прикажете делать со старым платьем? – спросил Нико.
– Оставим здесь? – Роберто повернулся к Паоле.
– Нет, нет, ни за что. Это слишком дорогая для меня вещь. Отправьте, пожалуйста, в отель «Тремеццо» на имя Роберто Орицио, номер 56.
– Прощай, Нико, и спасибо за все.
